"Триатлон" на Пике Ленина 2015

Приключения дарят нам радость. А ведь радость, в конце концов, и есть цель жизни. Мы живем не для того, чтобы есть или зарабатывать деньги. Мы едим и зарабатываем деньги, чтобы иметь возможность радоваться. Вот в чем смысл жизни, и вот для чего она дана. Это сказал известный альпинист Джордж Мэллори и я с ним согласен. Как же  получилось, что я выбрал в качестве приключения одну из самых высоких гор мира, при этом, не являясь альпинистом?

Если коротко, то вначале впечатлила статья Евгения Бирина на трилайфе о восхождении на Мак-Кинли (сейчас Денали). Потом на тренировке по плаванию Илья Жаринов рассказал, как залез на Эльбрус, а потом лишь непогода не позволила ему и друзьям подняться на Пик Ленина высота которого 7134 метра. Что-то в голове щелкнуло. «Вот это цель!» подумал я. Семь километров вверх. Пик Ленина в один миг стал для меня самой желанной целью. Именно этот Пик и никакой другой. Судьба? Думаю да. Мысли – начало поступков и на 2015 год появилась цель – подняться на высоту 7134 метра.

Если же искать причины выбора чуть глубже, то история такова. Не так давно я благополучно работал в «офисе» и не мог себе даже представить такого приключения. Однако одно решение открыло передо мной новые возможности: в 2013 году я зарегистрировался на марафон, который изменил очень многое. Я начал бегать, пробежал около 20 полумарафонов, 3 марафона (Московский, Питерский и Парижский), увлекся триатлоном, прошел олимпийскую дистанцию в Бронницах (1,5 км плавание – 40 км велосипед – 10 км бег), 2 половинки айронмена в Санкт-Пельтене и на Майорке (1,9-90-21) и один айронмен в Кальмаре (3,8-180-42). Лучше всего получается бег (марафон 3:30, полумарафон 1:30, десятка 0:41), триатлон пока 6:01 полуайронмен и 13:22 айронмен. Прохождение каждого из этих испытаний позволило в итоге не пройти мимо шанса увидеть еще один горизонт.

Знал бы я, как мне дастся этот горизонт. Но ничего не предвещало трудностей…  Почти во всех источниках про Пик Ленина прочел примерно одно: «Классический маршрут не требует каких-то специальных технических подготовок и огромного альпинистского опыта. Из-за этого пик Ленина считается самым доступным семитысячником»(цитата из Википедии). Вроде все нормально. Я почти соответствую всем параметрам – не имею никакого альпинистского опыта и никакой технической подготовки. И еще подкупало слово «самый доступный»! Ну а тот факт, что сравнение шло именно с другими семитысячниками, которые, возможно, простыми не бывают, меня не смутил. Ох, как я был наивен, но об этом позже.

Я, конечно, прочел о Пике все, что смог и теоретически представлял себе риски. При первых сложностях обещал себе и всем остальным спуститься/вернуться. Конечно, я читал, что до Пика Ленина надо бы забраться на Эльбрус (5642 м.), но Пик и так съедал 3 недели отпуска из 4-х, поэтому я предпочел поехать на половинку айронмена в теплые края. Расчет же был прост. Одежду и снаряжение я подготовил по максимуму, вплоть до жумара, чейна и высотной лопаты (спасибо Сергею Ганаховскому и Михаилу Анучину). Проживание и трехразовое питание в двух нижних лагерях из четырех брали на себя «Горы Азии» (организаторы). Опытный высотный гид от них должен был обучить и довести без риска до вершины. Что касается подготовленности организма, то я рассчитывал на свою выносливость и неплохую физическую форму и почти не переживал на этот счет. И еще я застраховался в страховой компании, которая пообещала поиск вертолетом и спасработы.

Надо сказать альпинизм и бег/триатлон дружественные друг другу виды спорта. Бегуны пробуют трейлы, триатлеты выбирают экстремальные гонки с подъемами на высокогорье, а многие альпинисты одновременно отлично бегают (Николай Тотмянин, Сергей Ганаховский) или даже занимаются триатлоном (Талгат Кожахметов, Максут Жумаев, Михаил Анучин). Есть дисциплина, которая объединяет бег и альпинизм – скайраннинг (Виталий Шкель, Семен Дворниченко). Тренировки на высокогорье известны своей пользой.

И последняя вводная информация. На Пике Ленина есть 4 основных лагеря: Базовый лагерь (на высоте 3600), Лагерь 1 (4400), Лагерь 2 (5400), Лагерь 3 (6130), он же штурмовой, с которого «штурмуют» вершину. Буду в тексте их обозначать как БЛ, Л1, Л2, Л3. Схема восхождения такова: дней 17 из 21 посвящается акклиматизации – привыканию организма к тому, что воздуха (кислорода) на каждой высоте все меньше и меньше. И только одна-две попытки дается на штурм вершины. Акклиматизация проходит следующим образом: поднимаешься из БЛ до Л1, ночуешь там, потом до Л2, ночуешь, потом Л3, ночуешь и спускаешься вниз в БЛ. Там пару дней отдыхаешь. И затем вновь тот же цикл, но уже с восхождением. Плюс есть дополнительные дни, когда ты поднимаешься на высоту и возвращаешься в тот же день. Итак, рассказываю, как все получилось (все записывал в дневник).

День 1 (28 июля, Ош, 1000 – Базовый лагерь, 3600). Вчера утром я прилетел во второй город Киргизии – Ош, который сам по себе находится на высоте 1 км. Сегодня в 11.00 выезд в Базовый лагерь. Жду с нетерпением. Что там, в горах вообще? Мой максимум до этого – 2471 метр и тот на машине заехал на панорамной трассе Гроссглокнер в Австрии. Позавтракал. Заметил группы из Германии, Франции, Китая. Одни иностранцы. Со мной завтракал швейцарец, который работает в Оше стоматологом. Удивительно. Были и русскоязычные – немногословные, крепкие и уверенные в себе ребята. Точно альпинисты. В 11.00 спускаюсь вниз. Набрал вещей и оборудования на 38 килограмм. Все это не влезло в рюкзак, пришлось взять обычную сумку на колесиках, надеюсь, не засмеют. Поднять этот вес я вообще не могу. Надеюсь, что-то оставлю в лагере. Внизу уже сидит француз – Регис Ванхасбрук с которым мне предстоит лезть в одной связке на гору вместе с гидом. Ему 60 лет. Я перед вылетом спрашивал у организаторов – как быть, если он, ввиду возраста, не сможет залезть – меня кто-то доведет до вершины? Сказали, доведут.

Но уже первый разговор заставил меня понять, что скорее я в свои 35 лет не залезу, а он дойдет. Он бегал вокруг Монблана (162 км) за 41 час, чистый марафон пробегал меньше чем за 3:14, лазил 5 раз на Монблан (4810 м), Эльбрус (5642 м), Мустаг (7450 м). Пытался залезть на восьмитысячник в Пакистане, но прождал там 4 недели и уехал в связи с непогодой. Причем все это он проделал, насколько я понял, не в молодости, а совсем недавно. Приехал Марат (водитель), Магауия (из Астаны, не уверен, что пишу имя правильно, тоже лезет вверх, 63 года кстати), Николай Гутник (гид Магауия). До этого читал отчет Николая о восхождении на Лхоцзе (8516 м) (http://russianclimb.com/russian/russian_library/gutnik.html), очень впечатлило, всем советую. Наш с Регисом гид ждет в БЛ. Едем на большом минивене в Базовый лагерь. Дорога под нами имеет свое название – Большой Памирский тракт, который связывает Ош и Душанбе. Уши закладывает. Смотрю в туристический Гармин Етрекс 20. Мы двигаемся в гору, на экране сменяются метры высоты, довольно быстро достигаем 2402 м (перевал Чыйырчик). Высоко. Но Николай сказал, дальше будет перевал Талдык – 3600 м. Ого. На машине так высоко. Жду реакции своего организма. Проехали Талдык. Гармин показал 3580 м. Видны горы, уходящие в облака. Дорога вьется серпантином, за отбойником – обрывы. Прислушиваюсь к себе. Уши не закладывает. Чувствую себя хорошо. Ехать около 4,5 часов. Проехали три часа. Справа появились огромные горы, чьи вершины подпирают тучи. Вокруг каждой вершины еще и свое облако. Мы мчимся со скоростью под сто сорок. Ветер гудит. Прохладно. В стекла бьет дождь. Горы уже не просто красивые картинки. Они грозные, мощные, словно древние мегасущества. В сочетании со свистом ветра и скоростью впечатление мощи усиливается.

Регис и Магауия посерьёзнели, молчат и смотрят в окна. Они не спали. Я дремал. Но теперь смотрю и проникаюсь мощью. Неужели нам лезть туда? Нет. Нам лезть гораздо выше. И вот мы в Базовом лагере. 3600 метров над уровнем моря. Вышел из машины. Начал носить вещи. И тут что-то пошло не так. Сразу запыхался. Воздуха не хватает. Дышать нечем. Вдруг закашлял. Ну, все думаю. Меня надо вести вниз. Срочно! Отек легких последняя стадия. Хочется припасть к земле и найти хоть там воздух. Близок к потере сознания. Дышать хочу, вдыхаю воздух, но не насыщаюсь им. Паника. Кружится голова. В бассейне, когда дышишь через 7 гребков, ты знаешь, что потом отдышишься. А тут как?

Вообще в горах много рисков: обморожение, падение в трещину, срыв со скалы, попадание под лавину или камнепад. Результатом изучения всего этого стала моя аптечка весом 1 килограмм (это много), которую я таскал с собой даже когда откладывал из рюкзака почти все. На листик написал, от чего лечит каждое лекарство и вложил внутрь. Иначе не поймешь в критической ситуации, что брать. Но есть еще один риск, которого я боялся меньше всего, хотя и учитывал при подготовке – горная болезнь. Ее худшие виды – отек легких и отек мозга вплоть до смертельного исхода. Симптомы: головная боль, онемение конечностей, апатия или необоснованная эйфория, нарушение координации движений, хрипы в легких, кашель, повышение температуры.

Помню, пришел в аптеку и говорю – а что у вас есть от отека легких и отека мозга? Девушка с ужасом смотрит на меня, осматривает мою голову. Я поясняю, что у меня этих болезней нет и надеюсь, не будет, но это альпинизм. Она говорит – и зачем вам это надо? Разумный вопрос. Отвечаю, что просто хочу на вершину залезть. В интернете насчет лекарств куча советов, но все разные. Такое чувство, что некоторые альпинисты едят жуткие на слух препараты (типа от тромбоза) чуть ли не каждый день. В любом случае организаторы обещали наличие всех лекарств у гида и наличие доктора в лагере Что ж. У меня либо акклиматизация началась, либо сразу горная болезнь.

Рюкзаки таскать перестал. Прислонился к юрте. Пытаюсь успокоиться. Бежать за помощью как-то еще неудобно. Дышу чаще. Глубже. Наконец, отпускает. Жить буду. Читал, что у спортсменов хуже с акклиматизацией, так как организм считает на высоте, что это тренировка с высоким пульсом, вместо того, чтобы пытаться акклиматизироваться. А может, я вхожу в небольшой процент людей, которые не могут в принципе акклиматизироваться. Такие есть. Конечно, я тешил себя надеждой, что я счастливец из другой категории, которые не испытывают никаких проблем с акклиматизацией. Но эта мечта не сбылась. Горы затянуты тучами, их не видно. Идет дождь. Холодно. Пришлось сразу три слоя одеть – термобелье, флиску и мембранную куртку. Оттого так приятно зайти в натопленную юрту столовую.

В Базовом лагере очень комфортно. Стоят стационарные желтые палатки – каждому по одной, две юрты – одна столовая, другая кухня, а также есть умывальник, душ и туалеты. Нас сразу кормят и очень неплохо. Салат, суп и еще что-то. Причем в супе лук и грибы с Луковой поляны, известной всем восходителям на Пик Ленина. Познакомились с гидом. Завтра первый акклиматизационный выход на Перевал Путешественников (высота 4128 метров) с возвратом в БЛ. Это примерно половина маршрута до Первого лагеря. Магауия и Гутник планируют завтра на Пик Петровского (4830), что рядом с лагерем. Вечером пошли с Регисом на награждение в соседний лагерь – Аксай тревел.

Как раз в этот день состоялись соревнования – забег на Пик Ленина. Всех выиграл Семен Дворниченко – пробежал с Лагеря 1 (4400) до Пика (7134) за 6 часов 44 минуты – на полчаса быстрее второго места. Это невероятно быстро, если учесть, что мне потребуется 21 день для захода. Но участники, как я понял, вначале прошли акклиматизацию. Пока не понимаю ничего. Даже оценить не могу результаты забега. Просто наслаждаюсь с примесью тревоги предвкушением восхождения. А мы опять идем кушать. Ужин у нас почти совпал с обедом, так как мы приехали поздно. Как же вкусно кормят. За ужином и после долго разговаривали с Регисом и Магауия. О всяком. В основном о восхождениях и о жизни. Регис узнав, что я юрист, признался, что он судья Верховного суда Франции. Вот это интересно. Больше, кстати, он никому об этом не распространялся. Хочу переговорить с ним как-нибудь о системе права Франции. Магауия тоже марафонец – 17 марафонов за плечами. Он пытался покорить Пик Ленина уже три раза. Пока не получалось. Но раньше лазил в одиночку, говорит опасно – через трещины снега накидаешь руками и идешь. Я слушаю и все больше боюсь этих трещин. Теперь Магауия твердо настроен долезть, хотя оговаривается, что в горах прогнозировать ничего нельзя. Невероятное желание выполнить задачу. Но я его понимаю. Еще здесь все вокруг говорят о погоде. Есть сайт - http://www.mountain-forecast.com/peaks/Pik-Lenin/, где дана погода Пика Ленина для высот 3500, 4500, 5400, 6500 и 7134. Сводки погоды, словно вести с поля боя. Так вот погода не для восхождений. На «нижних» высотах идет дождь, но это еще нормально, а наверху постоянно идет снег и сильный ветер. А если идет снег, то он закрывает от альпинистов опасные трещины на леднике, накапливается на вершинах и в какой-то момент не выдерживает своей тяжести и скатывается вниз. Это и есть лавина. Кроме того, снег ухудшает видимость. Поэтому идти после того, как шел снег опасно. Причем погода такая до конца горизонта прогнозирования – на 7 дней вперед. Я все это слушаю, понимаю, что скоро станет опасно. Ближе к ночи зарядил телефон в юрте столовой. Там растопили печку и очень комфортно. Сидят ирландцы играют в карты. Вышел на улицу. Немного продрог. И как было приятно зайти в палатку. Снять куртку и флиску. И залезть в свой экстремальный спальник с температурой выживания до минус 39 градусов (и температурой комфорта до минус 18. Снаружи дождь. Налетает порывами ветер. Палатку всю дергает. Жуть на улице. А внутри тепло. Уютно. Даже жарко. Шапку снял. Немного болит голова. Совсем чуть чуть. Не мешает. Или я себе вру? Первая ночь на рекордной для себя высоте в 3600 метров.

День 2 (29 июля, БЛ, 3600 – перевал Путешественников, 4128). Проснулся. Смотрю в телефон. 3:40 утра по местному. В Москве значит 00:40. Спал плохо. Проспал только два часа. И вообще не знаю, спал ли я. Воздуха периодически не хватало, не мог вздохнуть до конца. Все это время вертелся в спальном мешке и по кругу крутил мысли о том, как дышать. Словно в бреду, я выдумывал и считал почему-то очень важными какие-то идеи и предложения как именно дышать. Как только «проснулся» вся важность мыслей и их содержание улетучились. Голова не болит. Все нормально. Сознание ясное. Сна нет ни в одном глаза. Пишу эти строки. Что делать? Ну, хоть 6 утра бы. Померял пульс на руке – 60 в минуту. Не выше 105 однозначно (стоп фактор для дальнейшего восхождения по одной из прочитанных статей). Так почему я не сплю? И дышу без проблем. Идет дождь. Приехала машина, слышу голоса людей. Корова громко срывает траву позади моей палатки. Тут они ходят иногда, но в лагерь их не пускают. Орут ослы, на которых носят вещи вверх. Орут страшно и оттого смешно. В палатке тепло, а в спальнике очень комфортно. Слышу речку. Видно дождя много выпало, раз я ее слышу.

Сейчас опять попробую заснуть. 4 утра. Заснул. Проснулся в 7.29. Немного разбитый, опухший и с тяжелой головой. Зато поспал. Первая ночь позади! В 8 завтрак. Около 9 вышли из лагеря. Идти довольно легко. Рюкзаки не набивали. Это акклиматизационный выход с возвратом в тот же день. Идем. Прошли Луковую поляну. Первое что увидел на скалах – табличку «Памяти ленинградцам». В 1990 году с пика Ленина на «сковородку» (примерно 5300), где тогда еще ставили Лагерь 2, сорвался ледник, который снес всю стоянку. Погибло 43 человека. БОльших жертв в СССР не было. Такова цена популярной горы – много идут и много не доходят. Сейчас Лагерь 2 ставят чуть выше. Идем дальше. Нас трое – гид, Регис и я. Я не отстаю, мне довольно комфортно, но если начинаю говорить, то появляется одышка. Я думал так комфортно, в режиме турпохода и дойдем до самой вершины.

Но тропа вдруг круто взяла вверх, где-то там вверху гид показал перевал Путешественников. Еле видимая тропинка по сыпучей горе совсем не большое удовольствие. Она узкая – примерно на два кроссовка рядом. Поднимаясь все выше, я начинаю понимать, что если сделать неверное движение, соскользнуть, оступиться, зазеваться, то можно действительно упасть. Не отвесно, но настолько круто, что по моей оценке зацепиться будет сложно. Гид спокойно идет вверх, Регис спокойно идет позади меня. Поднявшись метров на сто, смотрю вниз. Вижу маленькие фигурки восходителей. Мне вдруг становится страшно. Осознаю, что могу по-настоящему разбиться уже здесь. Обычно я привык в таких местах хотя бы к железным перилам и то не люблю смотреть вниз, а тут буквально иду по краю пропасти. Паника. Легкое головокружение. Вниз идти уже далеко, верха вообще не вижу.  Был близок к тому, чтобы лечь, вцепиться руками и ногами в тропу и так и остаться до прибытия вертолета. Но неудобно как-то перед коллегами. Шаг за шагом страх унялся. Молчу и иду дальше. Старюсь не смотреть вниз. Только под ноги.

Широкими зигзагами поднимаемся вверх. Вижу, что сверху по нашей тропе спускаются альпинисты. Опять внутренняя паника. Как разойтись? Не заденут ли они меня? Не столкнут случайно? Гид сказал – давайте их пропустим. Мы сходим с тропы. Стою не шевелюсь и не дышу. Альпинисты прошли. Выдохнул. Идем дальше. Когда ж финиш, думаю про себя? Дальше прошли через пару опасных мест с отвесным обрывом и вышли на перевал Путешественников. Там отдохнули, попили чаю. Думал уже идем назад. Расслабился. Но гид сказал – идем еще выше. По такой же узкой тропинке поднимаемся на новую высоту. Лучше по сторонам не смотреть и ни о чём не думать. Если это – самый доступный и технически простой семитысячник, то как выглядит сложный семитысячник, думаю я? И что будет дальше, если это только начало? Гид с Регисом меня уже не ждут, они быстро дошли до верха и прогуливаются там. А с моим дыханием опять что-то не так. Я дышу как паровоз, чуть ли не со свистом. Для такой нагрузки мне мало воздуха. Дохожу до своих коллег (4291 м). Одышка прошла. Все нормально. Огляделся. Мы на узком гребне. Уровень облаков. Снег виден на других склонах. Красоты неописуемые. Справа и слева обрыв. Гид говорит, что сегодняшний день вообще не сложный. Будет сложнее. По снегу уже. Ё-моё. Идем вниз. Уже не так страшно и сложно. Я понял, что много зависит от опыта. Первый раз страшно. Второй раз понимаешь, что при должной осмотрительности все будет нормально. Это успокаивает. Но скорости не прибавляет. Регис и гид идут быстрее меня и постепенно превращаются в маленькие точки. Француз по 6 часов в неделю трейлраннингом занимается и видно, что успешно. Я пока слабое звено. Но бежать не готов. Иду своим темпом. Наконец, дошли до Базового лагеря, устал сильно. Мы прошли за день 13,35 километров за 4:46 часов, с набором высоты 738 метров. Средняя скорость 2,8 км/ч или 21,4 мин/км. Я записываю треки в программу Эндомондо на телефоне. Это удобно для статистики и анализа. Поел. Лег отдыхать. Завтра подъем до Лагеря 1 (4400) и ночевка там.

После сна появилась головная боль. Гид объяснил, что голова часто болит после акклиматизационных выходов. Причем лежать не надо. Надо ходить. С трудом встал. Озноб небольшой. Разложил вещи. Интересно, что все сублимированные продукты, запечатанные в герметичные пакетики, раздуло до состояния шариков. Часть лопнула. Давление тут ниже, вот их и распирает внутренний воздух. Что чувствуют мои вены интересно? С нашим гидом посмотрели, что нужно брать вверх, а что нет. Он убрал только лопату и большую веревку. Я же отложил ежедневник, книги, документы, лишние майки, без которых объективно могу обойтись. Но оставшийся вес все равно неподъемен – я просто никак не могу поднять его. Не катить же по горам свою сумку с колесиками. Поэтому решаю, как и Регис с Магауией, нанять портеров из местных (это вообще там целый бизнес), которые на лошадях довезут вещи до Лагеря 1.

Это раньше я считал, что услуги «шерпов» это для слабаков или больших экспедиций, но это не совсем так. После всех этих действий чувствую полный упадок сил и головную боль. Подташнивает. В животе как будто отравление. Попил чаю. Съел активированный уголь. Всё равно чувствую себя больным. Лег все же полежать. Озноб. Залез в спальник. Температура 36,9 (с собой у меня электронный градусник). Выпил найз. Минут двадцать просто лежал не двигаясь. Снаружи зовут на ужин. Регис зовет меня. Потом Магауия. Идти не хочу. Лежать хорошо. Есть вообще не хочу. Но встал и пошел. Народу в столовой стало больше. Пришли с верхних лагерей белорусы – рассказали, что не смогли подняться из-за плохой погоды, будут пережидать. Из Италии на мотоциклах приехали трое итальянцев. Они просто путешествуют, на Пик не полезут. Организаторы поздравили с тортом и аплодисментами двух венгров – они смогли залезть на вершину. Пока все хлопали, итальянцы пели песню: «С днем рождения тебя», пока им не объяснили с чем поздравляют венгров. Я поел. Стал чувствовать себя заметно лучше. Регис пошел спать. Как он засыпает в 19.40 мне неведомо. Поговорили с белорусами. Они семь лет ходят по горам. Говорят это классно. Олег говорит, что занимается бегом и плаванием. Почти триатлет. Первый раз в компании альпинистов. Первый раз в таких горах. И мне нравится. Кстати довольно много хороших снимков сделал. Надо больше внимания обращать на красоты, отвлекаясь от своего состояния. Состояние пройдет, а фотографии останутся.

День 3 (30 июля, БЛ, 3600 – Л1, 4400). Спал отлично с 23 до 7.20. Проснулся от того, что кто-то полз по ноге. Я этого кого-то поймал – оказался черный жук, размером с полсантиметра. Но не клещ. Как-то пролез в спальник. Зачем он это сделал у него уже не спросить. Ничего страшного. Укуса нет. Еще вчера обнаружил в палатке двухвосток и пауков, отвлеченно задумался, а не водятся ли тут тарантулы, но как-то эту мысль замылил. В общем-то, меня так никто и не покусал за это время.  Дышу нормально. Видно акклиматизировался к этой высоте. Ночью шел сильный дождь. Я полон сил. Что скажет гид? Регис говорил вчера, что в дождь не надо идти. Я и сам понимаю, что на тропах тогда будет скользко. Вышел из палатки. Дождя нет. Сухо почти. Планировали выйти в 10, но гид не готов. Мы стоим ждем. Мой рюкзак и сумка на колесиках общим весом 28 килограмм и ценой в 84 доллара (по 3 за 1 кг)  сданы портерам. На себе небольшой велосипедный рюкзак с фотоаппаратом, аптечкой и едой, в руках треккинговые палки, на голове каска.

Я тут почти один в каске. Гиды говорят, что на этой горе не принято ходить в каске и немного посмеиваются над такими как я. Но я ее уже привез и собираюсь носить: на велосипеде как-то привык к каске и когда сломал руку, она спасла мою голову. А в горах, где риск камнепада или собственного падения вполне реален у меня и сомнений нет, что надо носить каску. Наконец, мы выходим. Нас фотографируют на память организаторы. Такая традиция. Не хочу думать, зачем она. Но очевидно наводит на мысли, что кто-то сверху не возвращается. Идем молча. Проходим Луковую поляну. На ней растет и лук и эдельвейсы, поэтому ее еще называют поляной Эдельвейсов. Сами эдельвейсы мне гид показал. Маленькие. Разноцветные. Вроде запомнил. Дальше нас встречают сурки – по повадкам как суслики, но гораздо больше, килограмм под двадцать. Смотрят на нас. Не особо боятся. Наконец подходим к козьим дорожкам для подъема наверх. Дождь не прошел даром. Немного скользко. Иду внимательно и осторожно. Спросил гида, как быть если сорвешься? Лечь на живот, схватить широким хватом двумя руками треккинговую палку и плашмя тормозить ею. От этого чуть легче. По крайней мере, знаю что делать. Также гид сказал, что надо ступать не на носок, как это делаю я, когда мы идем вверх, а на всю стопу. Цель – не нагружать икры и увеличить площадь связки с землей. Но это не просто, мои ступни так не выгибаются. Опять началась одышка. Одно дело читать в отчетах слово «тяжело» или смотреть фильмы про невероятные усилия – это вдохновляет, а другое чувствовать это в реальности. Какое вдохновение нафиг. Не знаю, как здесь ходят люди, не занимающиеся спортом, но «даже я», привыкший к каждодневным тренировкам (плавание, вел, бег, тренажерный зал), иногда по два вида за день, не справляюсь с этой нагрузкой.

Воздуха не хватает, сил нет. Я буквально застрял в анаэробном режиме и чтоб хоть как-то успокоить дыхание иду очень медленно. Кстати для тех, кто не особо задумывался – подъем на Пик Ленина это не 7 км строго вверх, а 27 километров от Базового лагеря до вершины с переходами по 6-10 часов в день. И это не бег по равнине, а совсем другая нагрузка. Я вот особо не задумывался. Часа 3 идем до перевала Путешественников. Несмотря на скользкость приноровился. После перевала опять расслабился. Ну, думаю еще немного. Гид показывал, что Лагерь 1 «там за горой». А потом сказал, что еще идти 3 часа. Но я уже знаю, что такое 3 часа в горах. Региса я пропустил вперед и иду последним. Пока бодрый. Фотографирую вокруг: внизу огромный ледник, под ним мутная вода, напротив снежные горы, у ног обрывы. Потом начинаются опасные участки уже с той стороны перевала. Гораздо опаснее, чем козьи дорожки в первый день. Но страха почти нет, привыкаю потихоньку. Регис с гидом убежали вперед. Потом ждут меня. Как только я пытаюсь не отставать, возникает одышка и я вынужден отдыхать. Вниз я иду довольно легко, но вверх, даже с небольшой крутизной, сразу чувствую, что никакой мощности во мне нет – иду с трудом, одышкой и очень медленно – всего 1 км/ч, специально проверял по треку (для сравнения, это в пять раз медленнее, чем ходит обычный человек в городе). Еще и мой рюкзак килограмм 8 становится все тяжелее и давит на плечи. Хочу остановиться. Но иду вперед. Здесь ходил и Букреев, и у Урубко, и Болотин – все крутые альпинисты прошлого и настоящего были здесь. Пик Ленина – начальный этап великих свершений.

Дошли до реки. Метра три шириной, бурная и грязная. Стоят киргизы на лошадях и за пять долларов предлагают перебраться. Но наш гид прыгает в довольно широком месте на камень в середке и сразу перелетает на ту сторону. Я и Регис поскучнели. Переглянулись. Какой-то иностранец размахивает руками и кричит нам, что туда нельзя, опасно. Но мы покорно идем за гидом и перекидываем ему рюкзаки. Я по инерции от броска рюкзака кручусь как балерина, но в воду не падаю. Регис смело перепрыгивает. Гид говорит мне – ставь треккинговые палки между тобой и камнем и опирайся на них. Расстояние метра два. Упадешь – унесет. Кто-то говорил, что даже здесь погибали люди. Прыгаю. Словно Бубка преодолеваю преграду, приземляюсь на камень и сразу с него дальше на другой берег. Прошло успешно. Потом пришла запоздалая мысль, что мои телескопические палки могли сложиться и надо было их перед прыжком проверить. Но повезло.

Идем дальше. Круто вверх. Хочу сказать гиду, что он выбрал не тот путь, другие идут правее по пологой тропе. Но иду вверх. Гиду виднее. Уже 5 часов как иду. Высота 4300 метров. Каждый метр рекорд для меня. С большим трудом переставляю ноги. Каждый шаг требует усилий, словно на последних километрах марафона. Состояние упадка сил. Батарейки кончаются. Дышу часто и со свистом. Гид говорит, что до лагеря всего час ходу. Показывает мне маленькие фигурки людей далеко далеко на гребне и радостно говорит – вон там уже лагерь. Это меня не радует, а пугает. Регис уже идет сзади. Говорю ему – бить меня палкой, если буду медленно идти. Он смеется. Фотографирую вокруг иногда. Но без всякого энтузиазма. Полчаса прошли. Опять идем вверх. Пару человек мы обогнали. Нас же обогнала только девушка – победитель забега на Пик Ленина. Она так тренируется каждый день.  Через пятнадцать минут прошу перевал. Первый раз. Сел на камень.

Идем дальше. Опять вверх. Ну не знаю что делать. Одышка. Бессилие. За гидом не угнаться. Ох уж это высота. Наконец до меня доходит совет товарища по эндомондо Олега Бондаренко – идти своим темпом. И я нахожу свой темп. Он медленный. Но зато энергоёмкий. Я понимаю, что дойду. Регис, наверное, тоже устал. Но виду не подает. Я ему говорю – обгоняй. Нет. Ну ладно. Иду. Каждый шаг тяжело, но терпимо. Наконец, Лагерь 1. Прошли 12,45 км за 6 часов. Набор высоты 800 метров. Нам дали место в палатках, покормили. Я говорю – хочу спать. Гид отвечает – не спи, так лучше пройдет. Ну что. Нахожу свои вещи, которые привезли лошади. Кое-как расстилаю два своих коврика и переношу вещи в палатку. Высота 4400. Идет снег и дождь одновременно. Переодеваюсь. И вместо желанного сна, шатаясь, иду бороться с горной болезнью. Походил походил. И присел в столовой (большая палатка человек на тридцать). Пишу свой дневник. Глаза красные. Но дышу ровно. Недостатка в воздухе нет. И сил нет. По плану завтра выход на 5400 (Л2). Между двумя лагерями ледник, по которому надо идти.

Вести по погоде неутешительные. Штурм с 6130 на 7134 никому не удается. В лагере и ирландцы, и немцы, все выжидают окно в погоде и разводят руками. Они говорят, что вчера сошло две лавины. Я видел на леднике около пяти полосок лавин. Пью чай. Мой МТС переключился здесь на Мегаком. Мобильной сети у меня нет. У Региса и Магауия Билайн. У них сеть нашлась где-то у крайнего стола палатки. Интернета вообще нет. Болят мышцы плеч. От рюкзака. Тянусь. Хорошо. Общее состояние среднее. Что-то давит. Стресс от нехватки воздуха? Но я не задыхаюсь. Тяжелый подъем? Но ведь ноги не болят. Значит дело в высоте. Меряю пульс – 120. Вот это да! Я же в состояние покоя. Я просто сижу уже минут тридцать в столовой и практически не двигаюсь. А пульс такой, словно я бегаю. Вообще в покое мой пульс обычно 55-60.

Сижу и хожу в столовой. Голова тяжелая. Снаружи идет снег. В тумане видны горы, их вершины скрыты в плотных облаках. Красота, на которую уже не смотришь. Но надо себя заставлять ее видеть и замечать. Где-то за тучами Пик Ленина. Пойду, полежу. Пошел. Проверил температуру – 37.2. Нормально. Заснул или лучше сказать «забылся сном». Стало хуже. На улице зовут на ужин. Надо вставать. Озноб. Пригрелся там. Неохота никуда идти. Но надо. Дежавю. Это я уже проходил в Базовом лагере. В соседней палатке кто-то жутко кашляет с бульканьем. Встал. Шатаясь бреду на ужин. Голова болит. Съел найз. Магауия тоже страдает. Его тошнило по пути из Базового лагеря. Только Регис свеж и бодр. Ем. Через не хочу. Медленно. Но жизнь налаживается.

Потом пришли гиды. Их интересно слушать. Но истории внушают почтение и уважение. Я сказал, что мой пульс в покое 120. Николай Гутник (гид Магауия) забеспокоился на этот счет и принес оксиметр. Прибор одевается на палец и измеряет уровень насыщенности (сатурации) гемоглобина в крови кислородом. Я об этом датчике никогда раньше не слышал, так бы купил, конечно. В норме показатель сатурации в горах выше 90%, на равнине – 95-99%. При показателе менее 60%, по мнению моего гида, необходимо спускать человека вниз. Мой уровень насыщения кислородом сейчас 71%. Невысок, прямо скажем, но в целом нормально.

Насколько я понял, чтобы были силы (способность выполнять физические упражнения и походы), надо чтоб был в крови кислород. Меньше кислорода – меньше и сил. Вот и причина моей супер слабости на высоте. Должно быть, сила воли, зато развивается в геометрической прогрессии. Чтобы прошла голова посоветовали выпить аспирин. Все советуют разное: спазмолгон, аспирин, цитромон. Я привез цитромон, так как в интернете читал чаще о нем. В итоге я пью найз, который мне тоже помогает. Магауия дал мне аспирин. Выпил. Потом выпил много чаю. Надо пить. Чувствую себя гораздо лучше. Пора спать. Гид сказал, что завтра в Лагерь 2 не пойдем – опасно. Но мы сделаем акклиматизационный выход на Пик Домашний рядом (4735).   Первая ночь на высоте 4400. Лег спать около 23 часов. Сразу заснул. Как же хорошо, что я могу здесь спать – значит я привык к высоте.

День 4 (31 июля, Л1, 4400 – Пик Домашний, 4735). Минут через двадцать я проснулся от того что не могу дышать, а именно от резкого глубокого вдоха, который неожиданно для моего организма не насытил меня кислородом. С этого момента и до 2:30 ночи я дышал как рыба на суше: часто и глубоко. Заснуть в этом состоянии не получалось. Померял пульс – 100. Все еще бегаю. Что это вдруг с дыханием? Никакой нагрузки нет. Но воздуха не хватает. Открыл палатку, чтобы пришел воздух. Ничего не изменилось. Думаю, может разбудить гида? Какое-то некофмортное состояние. Но неудобно. Вроде не загибаюсь, кашля характерного для отека легких нет, с головой все в порядке, ясность мыслей вроде есть. Начал пить чай из термоса. Не могу понять, как лечить это состояние. Попытался разобраться. Может кислород плохо растворяется в крови? Но я не медик. Все что я придумаю, может быть ошибочно.

Лежу. Наконец, вспомнил, что есть еще одна таблетка аспирина и что он разжижает кровь. Зачем мне разжижать кровь не знаю и что это такое тоже не знаю. Но мой гид что-то говорил об этом. Выпиваю аспирин, растворенный в горячем чае. Не вкусно совсем. Но засыпаю. С утра пошатываясь, иду к столовой. Я как-то опух. Не выспался. Ем. Потом иду на пригорок в попытках найти сеть. Нашел. Но для звонка и смски недостаточно. В паре километров от лагеря вижу в тумане подъем по леднику из Л1 в Л2. И мелкие фигурки людей, вытянувшиеся цепочкой. По сравнению с горой это даже не муравьи, а букашки. Неужели и я туда пойду? Хорошо, что не сегодня. Примерно в 9 вышли. Много кто решил не пойти на ледник: вереницы людей идут с нами. Встречаем чехов, ирландцев, словаков. Смешно вышло. У гида много знакомых и со всеми он успевает пообщаться. И вот я слушаю бывалого альпиниста, который был на Эвересте, на лыжах покорял Северный полюс и вдруг мне звонит моя мама. Звонок прошел! Все сразу встрепенулись, забыли о чем говорили и начали доставать телефоны. Выше 4400 связь редкая и неустойчивая, а те, кто остался дома беспокоятся. Поэтому дежурный звонок своим близким стараются сделать при первой возможности. Правда сеть оборвалась и ни я, ни другие поговорить по телефону и отправить смс не смогли. Дошли до Пика Домашнего часа за полтора. Я доволен. Сейчас пойдем обратно. Но у гида другие планы – говорит еще часик походим. И мы спускаемся вниз с другой стороны горы, чтобы подняться на Пик Обзорный (высота 5120 метров). Гид еще не был на этой горе. Меня это пугает, но допускаю, что альпинисты в состоянии визуально оценить, сложна или проста гора. Тем более мы не одни – еще около десятка человек идут в том же направлении. Но я смог догадаться, что в «часик» мы не уложимся. Идем опять вверх. Мне все тяжелее и тяжелее. Одышка такая, словно я бегу стометровку на максимуме, но, не останавливаясь, пробегаю дальше и дальше. Анаэроб в полном значении этого слова. Я уже не могу идти все время. Десять метров вверх и остановка. Регис ушел далеко вверх (он ждал нас на вершине 48 минут). Со мной гид. Говорит не надо останавливаться. Пробуем идти 50, 100 шагов без остановки. Дорожка козья, но мы идем не зигзагом, а прямо вверх. Оттого, наверное, так тяжело. И я опять побаиваюсь высоты – здесь уже гораздо выше и круче. Иногда кружится голова. Зато виды потрясающие. Напротив – остов Пика Ленина, летают птицы, висят облака. Масштаб объектов и расстояний вокруг настолько огромен, что поражает воображение. Никогда в городе я такого размаха не видел и не чувствовал. Не зря пик назвали Обзорным. Идем дальше. Я уже не в том возрасте, чтобы бездумно доверять каждому, но еще не в том возрасте, чтобы уметь доверять сознательно. Задаю себе вопросы – правильно ли меня так гонять? Не помру ли я тут? Жаль, нет пульсометра. Но авторитет и знания гида – мастера спорта по альпинизму и окончившего специальную школу гидов, высок и я не произношу вопросы вслух. Внутри же думаю – неужели так тяжело должно быть? И где моя, блин, выносливость? Наконец, дошли до Региса. Дальше – только снежный гребень. Мы что идем туда? Я уже не в состоянии мыслить. Просто стою, словно неодушевленный объект.

Идем за гидом выше, проваливаясь в снег. Залезаем на Пик Обзорный. Важно не залезть на снежный «карниз» - он может обвалиться, поэтому ступаем на твердую поверхность. Вокруг облака, ничего не видно. И стоят палатки. Кто-то решил переночевать здесь, чтобы акклиматизироваться. Итак, мы на высоте 5116 метров. Это выше Монблана (4810). Просто стоять мне нормально. Попили чаю. Отдохнули. Я как самый умный набрал с собой спортивных гелей, батончиков, энергетических таблеток, надеясь каждые 20 минут их есть, чтобы энергии хватило. Но стратегии прохождения айронмена здесь не работают. Я не хочу есть. Я почти не ем. А если я вяло съедаю батончик, изюм, курагу, то сил не прибавляется. Не знаю, почему так. Спускались мы фантастически. Не по тропе. А по крутому склону. Просто прыгали вниз на ботинки, опираясь на палки. Оказывается можно и так. Все высотные страхи прошли. Затем опять подъем до Пика Домашний.

Регис с гидом убежали далеко вперед. Потом уже только вниз. Вниз спускаться, конечно, легче, но ноги все равно приходится передвигать и силы тратить. Я уже не веду внутренних диалогов и как зомби двигаюсь к лагерю. Дошел-таки до лагеря. Мы ходили 6,5 часов. Я крайне истощен и нахожусь где-то на пределе своих возможностей. Немного поел. И завалился спать. Мне совершенно не до гидовской теории акклиматизации. Просто стянул с себя ботинки, упал на спальник и неподвижно замер. Спал час, наверное. Чувствую себя больным. Возникает мысль – для чего я здесь? Зачем я хочу подняться на этот пик? Ответа разумного не нахожу. Только эмоциональное – «Хочу»! Это было мое решение, принятое без советов с близкими и профессионалами и возникают сомнения – правильно ли я сделал? Не опасно ли это?

Экстрим он привлекает, но ведь есть пределы, за которые я не захожу, где риск превышает возможности моего контроля, типа прыжков со скал и многого другого. В чем вообще плюсы этого подъема? Они есть. Я переборол страх подъемов и спусков по козьим дорожкам. Я общался с удивительными людьми, которые ходят в горы, невзирая на опасности. Я видел Снежных барсов (все семитысячники СССР) и людей покоривших Эверест, Мак-Кинли, Победу. Это объективно мне интересно и полезно. Может, я здесь лучше пойму себя и даже изменюсь: стану сильнее, мудрее, пойму смысл жизни? Но пока что я лежу и болею. Однако сдаваться и идти назад – нет уж. Раз взялся, доведи дело до конца и, может быть, забудь об альпинизме навсегда. Речи о сходе нет. Меряю температуру – 38,7 градусов. Во как. Что-то много! Пью панадол, колдрекс и арбидол. Не понимаю, что со мной такое. Я простудился? Но ни кашля, ни насморка, ни боли в горле. Ничего не болит. Гид говорит, что так бывает.

Николай Гутник тоже подходит, беспокоится. Говорит, что не может температура просто так подняться. Они с Магауией так далеко не ходили – взошли на Пик Домашний и вернулись. Меряем количество кислорода в крови. Всего 64 процента! Кислорода во мне все меньше и меньше. Гид говорит, что завтра никуда не пойдем, сделаем обучение техническим приемам. Эх. Я подвожу Региса. Передаю ему информацию. Он воспринимает спокойно. Но я вижу, что он-то может идти. Все же насколько интеллигентный и умный человек. Мне очень неудобно, но что делать не знаю.

К вечеру температура спала. Для себя я решил, что скачок был вызван перенапряжением. Никаких ощутимых последствий для меня. Я просто вернулся к уже привычному муторному состоянию. Погода плохая. Идет дождь. Бывалые говорят, что в этом лагере обычно уже зона снега, а тут какое-то редкое потепление. Всем от такой погоды немного неуютно. Идти опасно. Когда мы были наверху, то слышали сход камнепадов. Привыкнуть к ним нельзя – тонны обломков скал и камней падают вниз. Даже если ты занят своими мыслями, ты слышишь этот звук и понимаешь, какие опасности он несет.

День 5 (1 августа, Л1, 4400 – ледник). Проснулся, как обычно, посреди ночи. Время 3:35. Померял температуру – 36,6. Прелестно. Пульс – 96. Голова тяжелая. Но дышу обычно. Без надрыва как вчера. Выпил витамины. Я каждый день пью шипучие витамины. Сейчас попытаюсь заснуть. Все нормально. В соседних палатках уже готовятся к выходу. Слышу голос Магауия и Николая – они идут в Л2 (5400). Они выходят пораньше, чтобы снег подморозило и он перестал быть лавиноопасным. Да и твердый наст гораздо лучше той каши из снега, которая образуется днем. Неожиданно пришла смска. Сеть! Быстро направил смски своим. Потом заснул и до утра спокойно поспал. С утра был консилиум. Немецкий гид Кай измерил количество кислорода – за ночь я надышал до 66 процентов. У Региса 88. Кай сделал грустные глаза, жалостливо посмотрел на меня и сказал, что мне надо спать и никуда не идти. А лучше идти вниз. Слишком мало кислорода. Я сразу забеспокоился, но гид сказал, что мы просто недалеко пройдемся и вернемся. Кай тут же начал петь похоронный мотив и называть меня по битловски мистер Sixty four. Да уж. Не дождетесь! Кай громкий и веселый, если он не спит, то лагерь слышит его смех. Плюс местные ребята научили его плохим словам и он их не думая использует.

И вот мы взяли оборудование и пошли тренироваться. Я не бодрый, голова болит. Каждый день тут сложнее предыдущего – на этой высоте не отдыхают, а только устают, так что долго на высотах не задерживаются, отдыхать и восстанавливаться надо внизу.  Я думал мы пройдем сто метров от лагеря и гид научит ходить в связках. Но нет – по плану 4 часа работ с восхождением по леднику, которого я больше всего опасаюсь. Налегке дошли до подножия горы. Надели на ботинки кошки. Сменили палки на ледорубы. Одели обвязку (беседку), прицепились к общей веревке гида. До этого мы ходили по лету, снега не было. Теперь вокруг зима, под ногами снег. Первым идет гид, затем я и Регис. Регис утром говорил мне, что надо ему заканчивать уже с альпинизмом. Наверное, Пик Ленина будет последним разом. Я не придал значения этим словам – ну сказал и сказал. Где-то в глубине понимаю, что и Регис борется со страхами, но очень искусно это скрывает. Я в общем-то тоже не кричу каждому как мне тяжело и страшно, улыбаюсь. Людей грызущих в панике ногти я здесь не видел. Это своему дневнику я посвящаю свои мысли.

После вчерашнего повышения температуры я прислушиваюсь к каждому своему симптому. Как одышка, а она через каждые десять метров подъема, я останавливаюсь. Вообще по снегу идти тяжелее, чем по козьим тропкам. Ботинки вязнут в каше (мы идем днем). Попадаются трещины, через которые надо прыгать. А на прыжки тратишь больше энергии. Час примерно лезем вверх. Пару шагов для меня победа. Сразу одышка. Шаги делаю с трудом. Вообще любое действие с трудом. Где мои силы? Словно ребенок. Вообще если завтра мы пойдем здесь в Л2, то надо карабкаться 6-9 часов. Я пока что не представляю, как я смогу это сделать в таком состоянии – я уже невероятно устал. Наверное, смогу. Но задержу группу максимально надолго. Я иду и думаю вот о чем. И кто в Википедии додумался назвать этот Пик доступным и технически простым? Я найду этого автора. Здесь я узнал много нового. Как оказалось, за восхождение на Пик Ленина дают первый взрослый разряд по альпинизму. Люди занимаются в секциях и в первый год идут на горы первой-второй категории сложности, на следующий год – третьей, затем четвертой. Года через три тренировок, обладая нормальным опытом, они допускаются залезть на Пик Ленина – это пятая категория сложности их шести возможных. Также как Эверест. Так говорит гид. Куда я попал? Все, кому я здесь говорю, что в горах раньше не был, поражаются моей невероятной отваге и смелости. Я скромно геройски улыбаюсь и потупляю взгляд. Я то знаю, что дело тут не в смелости, а в недооценке ситуации. Туман. Через него печет солнце. Печет сильно. Снимаю флиску, остаюсь в термомайке и куртке. На мне черные очки с защитой 3-го уровня. Лицо намазано кремом от загара, губы специальной помадой. Крем в кармане и каждые несколько часов я мажу лицо. Некоторые тут вообще выглядят как актеры театра Кабуки: на лице белая маска из крема. Видел тех, кто забывает намазаться: красные ожоги, разбухшие губы с белыми пузырями. Гид по моей просьбе научил меня зарубаться ледорубом при срыве. Переворачиваешься на живот, поднимаешь кошки и всем телом наваливаешься на ледоруб. Вроде научился. Наконец мы дошли до своей цели (метров триста от подножия), отдохнули и пошли вниз. Теперь уже Регис первый, а гид последний. Регис бодро бежит вниз, я пока что могу поддержать такой темп. Внизу освобождаемся от веревок. Дальше по равнине до лагеря еще час.

Гид с Регисом быстро уходят вперед. Я и не пытаюсь бежать за ними. Иду в своем ритме. Здесь не опасно. Ориентируюсь по вешкам (флажкам) Аксай тревел, что стоят на пути. Они словно путеводные нити. Гид иногда ждет меня, потом опять уходит вперед. Дохожу до лагеря опять без сил. Но ем. Пью чай. Чувствую себя лучше, чем вчера. Температура 37,5. Для меня это уже норма. Завтра по любому мы должны идти в лагерь на 5400 и заночевать там. Так говорит гид. Я желанием не горю. Я совершенно не понимаю, как я дойду до него, если всего два часа вверх меня порядочно прибило. Прошу осторожно оставить меня отдохнуть день, а подниматься им с Регисом вдвоем. Но так тут не принято. Все страдают вместе. Блин. А 21 день подготовки казались излишними. А теперь не знаю, хватит ли их. Ложусь спать.

День 6 (2 августа, Л1, 4400 – Л2, 5400). Всю ночь сплю плохо. Подъем в 3:30. С вечера собираю вещи на подъем в Лагерь 2. Сам не верю, что пойду, но все делаю для этого. Зачем я здесь? Вот за этим. Всю ночь снятся какие-то альпинисты, которые якобы жили на этом месте когда-то. А может даже здесь погибли и это их души. И они что-то мне советуют. Какая-то мистика с оттенком белой горячки. Круговые кошмары с непонятной логикой. Я постоянно меняю положение тела, но удобного не нахожу. Каждую минуту переворачиваюсь, двигаюсь. Наверное, температура все же поднялась, но не проверяю. В какой-то момент чтобы вырваться из этого бреда я намеренно полностью просыпаюсь и включаю разум. Оцениваю происходящее и сознательно говорю себе – успокойся, отдохни, держись. Ты можешь. Логика снов испаряется. Все становится ясным и понятным.

Но проходит пять минут и проваливаюсь в бесконечные рассуждения, которые не могу прервать, так как сплю. Мне страшно, вот что. Я точно знаю, что не пойду завтра. Мне нельзя. С таким уровнем кислорода. Дотошный немец говорил серьезно, ему можно верить. Но может я справлюсь? Пойду и поднимусь? Но разве это возможно в моем состоянии? Завтра гид точно скажет, что мы никуда не идем. Мне нельзя. С утра выхожу из палатки и вижу громаду горы. В 3:50 захожу в столовую. Там во мраке уже сидят гид и Регис с налобными фонариками. Свет в столовой не включен. Но организаторы даже в это время нас кормят. Иду искать Кая. В соседней большой палатке также в темноте, словно призраки, сидят немцы с фонарями на лбах и молчаливо чистят зубы. Кадр великолепный, но мне не до фотоаппарата. У них сегодня подъем в Л2, как и у нас. Кай занят и не успевает дать мне оксиметр. Это все. Подойти к гиду и предъявить объективную причину неподъема я не могу. Возвращаюсь в столовую. Значит надо идти. Завтракаем.

Я мрачен и молчалив. В глазах звездочки уже какие-то. Меня не сняли с маршрута. Всю ночь я верил в это. Приводил себе веские доводы. Но ведь я жив и в целом ничего не беспокоит. Чтобы принять решение надо руководствоваться объективными фактами, а не страхами. Гид знает свое дело, твержу я себе беспрестанно. Может, я просто боюсь самого ледника? Регис тоже мрачен и молчалив. Я не ем почти. Еще и желудок против. Со вчерашнего дня я что-то не то съел. Я так ничего и не сказал гиду. Нечего было. В 5 утра мы выходим в сторону ледника. На мне рюкзак около 20 килограмм. Я должен нести еду, теплую одежду, спальник, высотное снаряжение. В следующем лагере организаторы уже не обеспечивают едой и палаткой. Мою палатку несет Регис, мы собрались ночевать в ней сообща. Рюкзак достаточно тяжелый. Конечно, можно было нанять портеров. Но я не хочу, чтобы всю работу за меня сделали другие, я же могу поднять этот рюкзак. Если это восхождение, то я должен пройти его как альпинист. Да и подъем у портеров из Л1 в Л2 стоит уже 8 евро килограмм, то есть больше 10 тысяч рублей за один подъем.

Я привычно самый медленный. Одышка не отпускает. Стараюсь останавливаться и опускать пульс. Чувствую, что сердце работает без продыха. Впереди нас светлячки фонарики Петзл других альпинистов. Немцы бодрым строем ушли еще часа в четыре. Наконец мы надели кошки и пошли вверх. В связке гид, я и замыкает Регис. Выше видна тонкая тропка и на ней человек тридцать альпинистов, идущих вверх друг за другом. Идем осторожно. Ледник растрескан. Трещины то узкие сантиметров пять, то широкие – метров двадцать. Глубина недосягаема взгляду или припорошена снегом. Мы обходим большие трещины, а маленькие перепрыгиваем. Через некоторые проложены снежные мосты (просто мост из твердого снега), а на опасных участках еще и перекинуты веревки (перила), чтобы крепиться к ним. Я понимаю, что иду все медленнее. Прошу каждую минуту 10 секунд отдыха. Дышу как паровоз. Прогнозов не делаю. Иду и молчу. Если не думать, что надо идти от 6 до 12 часов, то можно и дойти. Иногда срываются камнепады с соседних вершин. Звук неприятный.

Прямо по курсу в вышине видны сошедшие недавно лавины. Словно трактор смял снег в кучу. Но моя дыхалка и физическое состояние не дают мне времени боятся лавин. Я просто иду и думаю о каждом сделанном шаге. Считаю их. Когда ты в месте максимально полном опасностей ты не можешь их все объять и просто идешь, особо не думая о них. Регис чуть сдал. Пару раз веревка между нами натягивается. Вижу глубокую трещину шириной меньше полметра. Внизу хлипкий снежный мост, на который я наступать не хочу. Второй «берег» трещины чуть выше того места, где стою я. Там виден след, куда я планирую впечататься ботинком и перелететь дальше. Рядом лежит стальная лестница. Не знаю зачем. Гид ждет меня выше (между нами веревка метров двадцать). С рюкзаком и в тяжелых ботинках прыгать непривычно. Рюкзак тянет назад и портит координацию. А кошки могут зацепиться за что-нибудь. Они очень удачные для сцепления, но не для прыжков. Берусь за ручку ледоруба (обычно держишь его за крестовину), темляком оборачиваю руку. Перепрыгиваю расщелину. Нагрузка на ноги гораздо выше из-за моего большого веса. Однажды я даже чувствовал боль в колене от такого прыжка, поэтому осторожничаю.

Намертво врубаю ледоруб в снег. Тяну себя вперед. Рюкзак по инерции тянет меня тоже вперед и я приземляюсь на локоть вполне удачно. Потом с трудом выковыриваю ледоруб. Иду дальше. Впереди виден крутой подъем. И вдруг я слышу крик Региса. Оборачиваюсь. Он лежит на боку поджав ноги под собой. И говорит «Something broken». По лицу видно как ему больно. Гид бежит назад, я тоже. Оказалось, Регис попытался прыгнуть через трещину, но правая нога сломалась ниже колена. Та огромная передняя кость, которая идет от колена до ступни по какой-то причине не выдержала нагрузки. Я думаю это усталостный перелом или возрастное что-то. Гид вызывает по рации вертолет. Но вертолет не прилетает, говорят плохая погода. Вертолет вообще максимум до 5-6 тыс. метров долетает, в зависимости от модели. Это я тоже только там узнал. То есть на большой высоте тебя вертолет не спасет. Вызываем доктора, помощников, лошадей. Помощники будут через час. Доктор – через два часа. Кони пойдут из Базового лагеря. У Региса есть французская страховка, но полис остался в лагере и нет номера телефона, куда звонить. Гид говорит, чтоб искали. Регис крепится. Но видно как ему больно. Внутри ноги что-то торчит под кожей. Гид делает укол обезболивающего. Подходит женщина и начинает вязать на лестнице специальные узлы из веревки, кладет туда наши подстилки под спальник (пенки), чтобы уложить Региса. Его надо нести вниз нам самим. Разобрали мои палки, сделали шины. Вырезали из пенки подобие гипса. Все это связываем медицинским бинтом, который у меня остался со времен обучения плаванию. Нам уже помогают два немца – Йоханес и Тимон, они шли сверху. Там вообще много людей ходит вверх вниз. Это хорошо. Перекладываем Региса на лестницу, укутываем в тепло. Пытаемся поднять. Но вчетвером это бесполезно. Слишком тяжело. Еще лестница неустойчива и постоянно грозит перевернуться направо или налево. Мы в замешательстве. Пробуем волочить.

О своей страховке забыто. Никто никого не в состоянии страховать. Переходим волоком пару трещин. Спускать метров пятьсот вниз. Так тяжело, что затея кажется невозможной. Останавливаемся. Встречаем девушек из Питера и двух парней. Они шли вверх, но отказались от своих планов и остались помочь. Отдаем девушкам свои рюкзаки. Подходят вызванные из нашего лагеря двое парней. Всемером удается поднять Региса и нести. Девушки и Тимон несут все рюкзаки. Пару раз Регис вскрикивает – это ему под ногу забивается снег. Потом еще один парень к нам присоединяется. Меня меняют и дают два рюкзака. Я пока не чувствую усталости, вообще забыл о своей «неаклеманности».

Донесли до подножия, как раз подошел доктор, который сказал что у Региса перелом берцовой кости со смещением, вколол ему еще что-то. Все рады, да и Регис внешне успокоился. Поразительное самообладание. Ни разу не пожаловался, полностью доверял нам и держался молодцом. Он всех нас сдружил – мы фотографируемся на его фоне, обмениваемся емейлами. Регис и сам просит сфотографировать всех и улыбается. Нас уже человек пятнадцать. Вообще я думаю это происшествие и к лучшему для Региса, если так можно сказать. Нога могла сломаться в гораздо более опасной ситуации и на опасных высотах. А с ней что-то явно было не так. Наконец его увозят на лошади, все уходят. Я остаюсь один со своим рюкзаком и палаткой, которую забрал у Региса.

Так и не дошел я до Л2 в этот раз, но все страхи куда-то испарились. Я готов хоть завтра пойти вновь. Для меня этот ледник уже родной и знакомый. Однако пока все это происходило я как-то забыл обо всем, но сейчас усталость навалилась в удвоенном размере. Медленно иду назад. Пошел сильный дождь. Почему-то не вижу вешек. На навигаторе поставил координаты Л1, пытаюсь идти на точку. Немного отклоняюсь иногда от маршрута. Сажусь каждые пять минут, а когда есть возможность, ложусь на рюкзак и отдыхаю. Усталость берет свое. Дождь противный, но куртка и штаны из гортекса держат на пятерку. Но на лицо падают капли. Шел часа два, наверное. Наконец, дохожу до лагеря около 16.30 и без сил засыпаю. Не помню, поел я или нет. День был невероятный – с 5 утра и почти до 5 вечера. Проспал до 18.00. Гид вызывает меня по рации. Он уже в Базовом лагере и собирается ехать с Регисом в Ош. Просит меня прийти в БЛ и отдыхать. Но уже поздно, скоро закат. Я собрал рюкзак, но не понимаю, как это идти в темноте одному по горам. И дорогу не помню. Видно я уже не соображаю, раз собрался куда-то идти в ночь. Начальник лагеря Наби меня не пустил. Пойду завтра с утра. На ужине пообщались с Семеном Дворниченко, который выиграл забег на Пик Ленина. Он рассказал про Пик Ленина, Пик Победы, про высотные забеги, я с интересом послушал. Его клиент Олег рассказал про Эльбрус и еще какую-то гору в Непале. Подошел Валерий Шахов, который помогал спасать Региса и рассказал еще тогда, что планирует заняться триатлоном. Мне нравится эта атмосфера. Посидели. Пошел спать. Отдых завтра. Вдруг я акклиматизируюсь.

День 7 (3 августа, Л1, 4400 – БЛ, 3600). Спал отлично с 21.00 до 7:00. Пульс 88. Температура 36,7. Болит голова. Но в целом отдохнул. Вышел в Базовый лагерь. Одному идти удобно. Фотографирую. Отдыхаю. На ледники лезть еще пару дней не надо и это успокаивает. Если сюда я шел около 6 часов, то обратно я неторопливо спустился за 4,5 часа. Но крепкие альпинисты ходят за 3 часа! Наконец я в Базовом лагере. Опять шатает, но от избытка воздуха. Воздух кислого запаха, я его чувствую. Или это озон после дождя? Из новостей – Региса положили в вип номер на двоих, наложили гипс, от операции в Оше он отказался, скоро улетит во Францию. Гид приедет лишь завтра. А мне надо отдохнуть и восстановиться. Скоро пойдем вверх. Пульс 76. Плохо то, что я не был ни на высоте 5400, ни на 6130. А должен был там переночевать. В БЛ есть интернет, выложил свои треки и написанную часть дневника в Эндомондо. Там мои друзья по тренировкам пишут комментарии, спасибо им, очень поддерживает и мотивирует. Звонят родители. Звоню детям.

В лагере обсуждают новость в российской прессе, что на Пике Ленина сорвалось и погибло трое москвичей. Это ошибка журналистов – событие произошло в Каравшине, что не так далеко отсюда. И это были профессиональные альпинисты. В этом году говорят и на Пике Ленина были смерти: поляк пошел рыбачить (?) и утонул, чех пошел в туалет и провалился в трещину, у американца остановилось сердце. Мне уже звонят друзья и близкие, волнуются, отговаривают от восхождения. Потом встретил девушку, которая вернулась с горы, так как родителям не смогла объяснить, что здесь не так опасно как в Каравшине. Постепенно начинаю понимать, что там, на «большой земле» тревог за меня гораздо больше, чем переживаю сам я. Ведь я-то здесь и знаю что со мной, а для них я пропадаю из сети на три дня. Да и ясно, что в горах от риска не застрахован никто.   Уже пять часов я в Базовом лагере слоняюсь туда-сюда от безделья. Сказать что здесь мне сильно лучше нельзя. Проклятая одышка при нагрузке сохранилась. Но голова не болит. И пульс нормальный. В итоге решил не гулять в поисках акклиматизации (все равно не помогало), а лечь спать в 20.47. День 8 (4 августа, БЛ, 3600). Ночью в 0:32 резко проснулся. Болит живот. Съел энтеросгель. Мезим и уголь куда-то задевал, никак не вспомню куда. Но проблема не в этом. Кружится голова. Воздуха мало. Реально думаю что все. Конец. Опять состояние близкое к обмороку. Крайне некомфортно. Ну что такое? Почему на этой высоте? Не пойму ничего. Все вокруг покачивается. Вышел из палатки и стал гулять «по двору». Светит прожектор. Никого нет. Попил воду. Полегчало. Главное дотерпеть до утра. Там люди. Может это последний кризис и дальше будет легче? Днем-то я держу себя в руках и концентрируюсь, а ночью организм показывает истинное состояние. С утра проспал завтрак. Смотрю в зеркало. Усталый какой-то. Опухший. Подозрительный. Организаторы молодцы – кормят в любое время и очень вкусно. Я съел все, что дали и жизнь наладилась. Приехал гид. Сказал, еще ночь я  буду здесь. Все клиенты ушли вверх. Остался лишь я, персонал Гор Азии и группа туристов, которые поставили палатки рядом – Владимир с Украины, Алексей с Питера, двое белорусов и гид из Казахстана. Причем они нашли друг друга и гида на каком-то сайте любителей экстрима и вот приехали сразу сюда. Я бы так не смог. Пока есть время, похвалю свою одежду и снаряжение. Термобелье Арктерикс, флиска North Face, мембранная куртка Патагония из гортекса и брюки самосбросы Арктерикс из гортекса проявляют себя на пять баллов. Вся влага выводиться, «термуха» сухая, кроме спины под лямками рюкзака, там поту физически некуда деться. Я и не знал раньше, что есть куртки, которые выводят пот, но не пропускают дождь и ветер. Для бега буду покупать такие. Пуховик Баск Хан Тенгри 6 одевал пару раз. Легкий. Компактный. Но греет, как будто в баню зашел. Предназначен для восхождений на восьмитысячники. Ботинки Замберлан 6000 Карка с внутренником тоже без нареканий, не холодно. Единственно жмет левую ногу сбоку немного, не разносил пока. Лыжная шапка DNB от Одло уже вросла в мою голову – хожу всегда в ней, как Боярский. Пот выводит мгновенно, сама сухая. Термоноски из Декатлона почти не сыреют. Треккинговые ботинки из спортмастера Outventure за тысячу рублей тоже на пятерку – в них я хожу до Лагеря 1, где еще нет снега. Очки Джулбо со шторками по бокам мне маловаты и жмут мою голову с боков, плюс отходят от бровей оставляя просвет. Кроме того, постоянно запотевают. Поправляю их постоянно, вытираю перчатками. Но от солнца защищают. Не тот размер взял, наверное.

Палатку Ред Фокс эксплорер пока не проверял, но у многих видел такие. Спальник Ред Фокс для минус 39 отличный, хотя очень объемный. Если подложить пуховик под голову, то спать комфортно. Перчатки North Face хороши. Кошки Гривель автомат эйр надежные и удобные. Хорошо, что взял качественные. Гамаши Баск недорогие и удобные, но надо куда-то деть слишком длинный ремешок с внутренней стороны, на который я постоянно наступаю другой ногой и могу упасть. Отрезал его. Ледоруб Камп мне продали коротковатый. Я не достаю до снега, а должен опираться на него когда иду вверх. Но здесь зависит от крутизны подъема. На Пике не так круто и нужен длинный ледоруб (Сергей Ганаховский предупреждал меня об этом, но я доверился продавцу в магазине). Рюкзак Дойтер 90+15 удобный. А вот накидку мне продали на 90 литров. Поэтому она не влезает, когда рюкзак на 100 литров заполнен. Но это мелочи.

Впервые за все 7 дней вышло солнце.  Начал есть фрукты. Боялся до этого расстройств всяких. Но жутко захотелось попробовать – так призывно лежат арбузы и сливы. С уровнем кислорода у меня почти все в норме – 85%. Счастье. Я сразу почувствовал себя лучше. Прогулялся по долине. Одышка никуда не делась. Даже на этой высоте. Быстрая утомляемость тоже. Немного успокаивает, что я не самый худший из худших. Есть люди, которые не поднимаются выше Базового лагеря и уезжают сразу вниз. С Л1 тоже не всем дано подняться вверх – вчера немца спустили, не смог жить даже там. Видно его надрывный кашель я слышал из палатки. И у меня еще 13 дней тут, может я и акклиматизируюсь.

День 9 (5 августа, БЛ, 3600 – Л1, 4400). С 22.00 до 7:30 спал. Ночью просыпался лишь раз. Что-то давило в районе солнечного сплетения. К утру прошло. После завтрака не вышли в Лагерь 1. Гид спит. Я и не тороплю. Лучше отдохну. Сверху пришел тот, которого все называют дядя Коля и относятся с большим уважением. Я не знаю кто это. Он говорит кому-то интересную вещь – если есть силы и ты уже акклиматизирован, то лучше не ночевать в Л2, а сразу идти из Л1 в Л3. В штурмовой. Так как ночевка на больших высотах сил не прибавляет. Не представляю, кто обладает такой мощью. Может четверо ирландцев, которых он ведет? Вышло солнце. Жарко. Пару человек вынесло кресла и сидят. Я тоже сижу. Время остановилось. Неторопливо и редко проезжают машины – уазики, «буханки», минивены. Включили музыку (Шевчук). Вообще интересные здесь люди. Открытые. И необычные. Я отвык от такого ритма жизни. Просто сижу уже два часа и гляжу по сторонам. Надо бы что-то сделать. Но лень. Отдохну от всего.

Тут в голову приходит хорошая мысль принять душ. 9 дней не мылся. А душ тут знатный, с горячей водой. Я побаивался заболеть и не пользовался. А теперь рискнул. Это было счастье. Снял, наконец, одежду в которой хожу и сплю. Бомж, да и только. Душ. И вот я похож на человека.

Пока я обедал, пришли белорусы сверху и рассказали много интересного. Они начали штурмовать вершину в 4:30. Но дошли только до 6900. Много снега. Тропа запорошена. Видимость десять метров. Показали видео – ничего не видно, как в молоке. Но они не сдавались. Пытались взойти 9 часов. Заблудились. Две польские группы при них повернули обратно, хотя поляки там славятся своим бесстрашием. И они сами тоже в итоге пошли назад. По дороге встретили тайскую группу. Те объяснили, что собралась ночевать на 7 тысячах, рыть туннели и пещеры и дойти. Не совсем адекватное поведение. Написали записку своим и отдали белорусу. Он сам удивился их решению.

Потом пришел Магауия. Лицо облезло, глаза красные, сильно усталые. Они успешно дошли до Лагеря 2 (5400), переночевали там. Потом пошли в Лагерь 3 (6134), но дошли только до 5600. Магауия остановил подъем. Слишком тяжко для его возраста (63 года). И он едет домой. Конечно, выглядит расстроенным. Четвертая попытка одолеть Пик Ленина и все безуспешные. Мы успели сдружиться. Теперь я остался один из первоначального состава. Нам пора идти наверх. Мой уровень кислорода 90! Выходим. Нас только двое с гидом. Он ушел далеко вперед. Я иду в своем ритме. Где-то полдистанции иду с одышкой, но со второй половины какие-то силы вернулись и пошел бодрее. Это радует. Значит, я постепенно акклиматизируюсь.

Дошел до Лагеря 1 за 5 часов (в прошлый раз за 6). По пути встретил двух пограничников с автоматами. Спросили, из какого я лагеря. Ответ их успокоил. Здесь граница Киргизии и Таджикистана. Они теоретически могут проверить пропуск на Пик Ленина. А я его даже не видел – он у организаторов. В Л1 хорошая новость – немцы с Каем вошли на вершину, несмотря на сильный ветер! Не все – только трое из семи. Довольные. Громкие. В лагере шумно. Тут группа ирландцев – старых знакомых. Спрашивают, как я себя чувствую. Немцы интересуются, какие планы. В горах живешь один день вместе, а сближаешься гораздо быстрее и сильнее чем на равнине. Люди вокруг открытые и надежные. Пришли еще около 7 человек новых немцев с нашим гидом Олегом Тураевым (кличка Слон). Успел с ним уже познакомиться и поговорить – очень интеллигентный и внимательный человек.

В столовой меня посадили за один стол с дядей Колей (Николай Тотмянин). Пользуясь случаем поспрашивал его. Он был на Эвересте без кислородного баллона! Один из нескольких десятков человек в мире! После просмотра фильма Эверест (гораздо позже) понимаю, что это феноменальный человек. Сам из Санкт-Петербурга. Бегает марафоны: Дорога жизни, Гатчина-Пушкин. За 3:17. Вот какие уникальные люди здесь собрались. Уже потом прочел, что Николай Тотмянин «Снежный барс» (пять семитысячников на территории СССР), обладатель Золотого ледоруба и список его восхождений невероятен –Эверест (8848), К2 (8614), Лхоцзе (8516), Пик Победы (7439), Хан Тенгри (6995) и многие другие. Поговорив с ним всего минут пятнадцать я проникся уверенностью и силой. Завтра ирландцы, немцы Олега Тураева и мы идем в Лагерь 2. Я чувствую себя гораздо лучше и сильнее. Отдых дал сил. Уже нет того ужаса, который преследовал в прошлый раз. Померяли мне уровень кислорода – 80%.

День 10 (6 августа, Л1, 4400 – Л2, 5400). Гид с кем-то посоветовался и решил выходить около 6 утра. В 4:30 встал. Спал почти без бреда. Хорошо выспался. Морально и физически готов к переходу. Выходим. С рюкзаком ошибся. Весит килограмм 20 – почти треть моего веса. С трудом одел его. Тяжело. Иду. Не отстаю. Одышки нет. За час доходим до подъема. Одеваем кошки. Выходит солнце. Я впервые вижу вершину – она так далеко в небесах! Но это еще не Пик Ленина. Нам надо дойти почти до верха, а там уйти вправо на «сковородку». Искомый пик там. Сразу скажу – этот день был одним из двух самых тяжелых в моей жизни: первый это полный айронмен, но там хоть был воздух, я был в своей «биологической среде» и физически готов. А второй – вот этот подъем. Бесконечные шаги, палящее солнце, непрекращающаяся усталость, свист вместо дыхания. Скажу это дурацкое слово «жесть». На вопрос «Зачем мне все это?» я уже и не пытаюсь ответить – просто иду вверх. Мы вышли в 5:30 и пришли во второй лагерь в 17.00. Шли 11,5 часов 8,24 километра с набором высоты около 1 км. Больше 1 часа на километр. Я чуть было не побил антирекорд горы, который составлял 12:40 со слов гида.

Формат всех этих долгих часов – борьба за каждый новый шаг. Идем постоянно вверх. Тяжело сделать шаг. Тяжело нести рюкзак. Тяжело дышать. Солнце печет будь здоров. Трещины отошли немного на второй план – не такие уж они большие, я пристегнут к веревке гида и просто соблюдаю осторожность. А лавина – тут уж от тебя ничего не зависит, лучше об этом не думать. Поэтому я борюсь только с высотой и разреженным воздухом. Остальное на периферии сознания. Хотя гид иногда взывает к моему чувству самосохранения. Например, говорит – здесь лавиноопасно. Надо пройти этот участок. В таких местах я иду быстрее и без остановок. Но потом лежу без сил пару минут. Причем если кислорода во мне 70% от нормы, то сил – по ощущениям процентов 20 от того, что было.

И не сказать, что мне плохо. Мне не плохо. Я не кашляю, мыслю ясно, горной болезни нет, координация в порядке. Мне просто тяжело дается движение. Я перехожу на схему 50 шагов и остановка. Мой шаг – это десять сантиметров вперед. Дело не только в воздухе. Физически нести тяжелый рюкзак я тоже не привык. Думаю, по равнине я бы тоже не мог бы идти быстро. Гид говорит – иди лучше медленнее, но не останавливайся. Хорошо. Гид оборачивается и говорит мне – почему ты стоишь? Я отвечаю – я иду! Это мой муравьиный комфортный темп! Надо отдать должное гиду. В такой скуке он ни разу меня не упрекнул.  Выходим на высоту облаков. Иногда оборачиваюсь – далеко внизу вижу палатки Первого лагеря, вижу язык ледника, уходящий вдаль.

Солнце жарит невероятно. Оно слепит. Оно отражается от снега, от вершин и пытается зажарить меня. Я иду в одной термухе, куртка расстегнута. И чувствую термомайка все-таки мокнет от пота. Вода моя кончилась. Набрал в бутылочку снега и жду, когда он превратится в воду. Воочию увидел те две лавины, что сошли раньше. Одна лавина чуть чуть не дошла до тропы. Другая – тропу перекатила. Чудом никто тогда не пострадал. Если до этого я думал, что шансы спастись от них хотя бы пятьдесят на пятьдесят, то теперь понимаю, что их почти нет. Это не просто куча снега. Это огромные бугры полульда, каждый размером с небольшой дом. Впереди также медленно идут портеры. На каждом по сорок килограмм груза. Они обвешаны им как снарядами. По десять минут они лежат на снегу каждые сто метров. Но мы их не догоняем. Я отдыхаю еще чаще и дольше. Успели даже разогреть на Джет бойле какой-то суп и съесть. Встретили тайцев. Вижу вверху край, за которым спасительная равнина – «сковородка». К ней надо подняться по небольшому взгорку. Но как же этот взгорок меня вымотал. Снег уже давно превратился в кашу и забирает все больше сил. Вышли на «сковороду». Ё-моё. Палатки в виде точек видны на ее другом краю, это еще километр или два идти, меня это добивает. Но иду, вариантов других нет. Высота уже около 5400. Кстати самый высокий город на земле находится на высоте около 5100 метров. Выше люди постоянно находиться и жить не могут. И это просто чудо, в моем понимании, что человеческий организм способен каким-то образом измениться (эволюционировать, приспособиться) и пробыть достаточно долгое время в «безвоздушном пространстве». Надо гордиться нашим организмом и ценить его. Доходим до Л2. Он расположен на двух уровнях – нижняя часть на «сковородке» (несмотря на то, что в 1990 году примерно там сошла лавина) и верхняя на пригорке у скал. Пару дней назад с горы в сторону нижней части лагеря опять пошла лавина и все могло повториться, но, не доходя десятка метров до палаток, она свернула направо в сторону понижения высоты. Я вижу этого многотонного змея – впечатляет. Поэтому нам Гутник советует ставить палатки на более высоком уровне. Он оставил нам свою палатку, где он ночевал с Магауией. Я дошел до нижнего лагеря и сел на рюкзак. Отцепился от веревки гида – он ушел искать палатку.

Последний подъем пока сделать не могу. Прямо передо мной Тимон, а недалеко в палатке Йоханнес – старые друзья спасатели Региса. Дали мне воды. Сейчас лежу в теплой палатке. Переоделся. Хочу страшно спать. До этого неплохо поели – еду приготавливали уже сами. Лагерь 2 – это единый лагерь для всех. В БЛ и Л1 лагеря располагались отдельно друг от друга по фирмам (Горы Азии, Аксай, Тянь-Шань, Памир, Централ Азия – то что я видел). Сейчас все клиенты вместе вразнобой. Рядом палатки немцев, китайцев, россиян, иранцев, турок, поляков, французов и еще много кого. Большинство лежат в палатках. Но движение всегда есть – кто-то идет вверх, кто-то спускается. Все ходят довольно медленно. Подолгу стоят или сидят на одном месте. Я все равное хожу медленнее и стою больше. Мне нет равных в мире замедленной съемки. Завтра идем на 6130 (Л3). По-моему гиды ставят ставки смогу я дойти до вершины или нет. Сквозь полудрему слышу, что кто-то предлагает довести меня только до Л3 – это отдельная вершина Раздельная, тоже достижение. Посмотрим. Буду идти пока смогу. Цель у меня никакая не Раздельная, а Пик Ленина. Все. Я спать.

День 11 (7 августа, Л2, 5400 – Л3, 6130). Спал нормально. Под палаткой камни, а под ними ледник, который иногда какие-то адские звуки издает: скрипы и стоны. Но быстро привык. Ночью думал, что у меня температура, но градусник показал 36,8. Вообще, несмотря на тяжелый подъем, я довольно хорошо себя чувствую. Также меня научили сушить вещи – кладешь в спальник перед сном. С утра высыхают. Работает. Правда, внутренние бахилы от ботинок из спальника вытащил, неудобно с ними спать. Ночью поднялся сильный ветер, палатку качало, колыхало тамбур, дергало края, но ее ставил опытный Николай Гутник, поэтому выстояла. Кстати альпинисты сразу выкладывают из палаток колышки и оставляют в БЛ или дома, так как они бесполезны на снегу и камнях. Утро. Мучительно надел ботинки. Кое-как вылез. Пульс сто. Я уже к этому привык. На улице яркое солнце, ни облачка. Видна «сковородка». Это линза диаметром километров пять с краями в виде заснеженных гор высотой пару километров. Вид крутой.

Часть людей уже идут вверх, в штурмовой лагерь. Надо выходить пораньше, пока есть наст и снег не превратился в кашу. Но мы никуда не торопимся. Часов в 11 выходим. Я без рюкзака. Гид, видно, решил, что с рюкзаком я не поднимусь. Поэтому мы должны только дойти до Л3 и в тот же день спуститься вниз. Снаряжения и веревки тоже нет – вверху не так опасно. Я несу только свой громоздкий Никон. В любом состоянии я фотографирую. Повесил его на шею, иначе виды пропущу. Вначале надо подняться круто вверх метров 200, «вылезти из сковороды». Я довольно медленно лезу. Под ногами и слоем снега слышны ручьи. Не особо приятное ощущение – наверное, подо мной есть полости, в которые можно провалиться. Дальше идти по гребню с небольшим подъемом. Сильный ветер. Но идем довольно быстро, я «сел на колесо» позади гида и прячусь от ветра. Виды потрясающие, масштабы космические. С той стороны гребня огромная гора, какая-то вогнутая внутрь как половинка кратера вулкана. Погода солнечная. Видно далеко. Рядом на одном уровне облака. Наконец, подходим к подножию последнего взлета с 5800 до 6130. Там очень круто надо идти вверх. Погода испортилась. Пошел снег. То ли туман вокруг, то ли облако наехало. Видно не больше чем на пять шагов. Рядом с взлетом радость. Нас из палатки зовет Семен Дворниченко с Олегом. Посидели. Они нас угостили чаем. Немного отдохнули.   Наконец, мы идем вверх. Всего 300 метров осталось. Позади 4 часа ходу. Гид идет вверх и требует, чтоб я не останавливался. Я так не могу. И так дышу с присвистом. Каждый шаг как достижение. Пару шагов и отдых. Мне закрадывается мысль, что гид не понимает моего состояния. Он ушел вперед и я вижу его с трудом в жарком тумане. С другой стороны как еще акклиматизироваться? Надо лезть вверх, страдать, чтоб организм привык, перестроился и научился из тех крох кислорода, что есть вокруг, насыщать организм не меньше, чем на равнине. Недостатком гемоглобина никогда не страдал. Ел до отъезда железосодержащие таблетки. Осталось теперь организму как-то измениться, чтобы приспособиться к высоте. Некоторые тут грамотно делают – приезжают без обратного билета. И пока не поднимутся не уезжают.

Справа катиться вниз немец из нашего лагеря. Рекламирует мне накидку для рюкзака на которой круто скользить вниз и улыбается. Он уже поднялся до 6130 и «едет» обратно. Немец здоровенный, метра два ростом, бородатый. Участник многих высотных экспедиций. Укатывает вниз и скрывается в тумане. После получаса борьбы я кричу, что больше не могу. Снега лежит сантиметров двадцать и он рыхлый. Такой отнимает много сил. Пройдя метров сто я полностью выдохся.

Смутный силуэт гида едва виден где-то вдалеке. Снег валит уже порядочно. Я понимаю, что ломаю план. Но больше идти вверх не могу. Это именно тот случай, когда бессознательное «сверх Я» само решило, что пока хватит. Сознательное «Я» промолчало. Или это слабость, тут не поймешь. Гид кричит, чтобы я дошел до него. Я медленно дохожу и тяжело дышу. Он спрашивает, точно нет сил? Я говорю совсем нет. И сам себе удивляюсь, что я это сказал. Сам взял и признал, что безоговорочно сдаюсь.

Мы на высоте 5934 метра (гид определяет по спортивным часам Суунто, а я по туристическому Гармину Етрекс 20). Эльбрус и Монблан ниже. Я еще удивлялся – как можно не дойти до вершины, если осталось метров двести. А вот так. Можно. Мне не хватило 100 метров до Л3. Гид не настаивает. Идем вниз. Я попробовал скатиться на штанах. Накидки от рюкзака у меня нет. Неудобно. Не скольжу, а проваливаюсь в рыхлый снег. Иду вниз. Гид внизу ждет. Говорит что где-то рядом вертолет. Я слышу клекот лопастей. Значит, кого-то спасают. Кое-как возвращаюсь к лагерю. Падаю на спальник. Сегодня мы прошли 7,89 км за 6:52 часов со средней скоростью 1,15 км/ч, с подъемом около 600 метров. Померял температуру – 38,5. Это мы уже проходили. Истощение. Значит я правильно не пошел вверх. Видно где-то рядом был предел моих возможностей, а может я уже зашел за эту грань, раз такая реакция. Если бы пошел дальше мог бы заболеть.

Что ж. Если я научился слушать свой организм или же он мне научился подавать стоп сигналы это прекрасно. Съел лекарства. Гид налил воды. Готовить еду у меня нет сил. Я засыпаю глядя в потолок. Гид спит. Почему-то надеюсь, что он приготовит еду. Я же вроде с температурой. Но понимаю, что и гид устал. И вообще тут надежда только на себя. Нянек нет. С трудом поднимаюсь. Хочу есть. Такое чувство, что меня переехал трактор – все болит, голова тяжелая, эмоции довольно негативные. Гид помогает приготовить еду. Температура падает. Пульс 100. Гид говорит, что и у него болит голова. Он в этом году был только на Эльбрусе (5642 метра). А значит и ему надо акклиматизироваться к более высоким участкам. Все спать. Завтра с утра идем в Л1.

День 12 (8 августа, Л2, 5400 – БЛ, 3600). Спал нормально. Температуры нет. Но состояние муторное, как будто я болею гриппом с температурой. Проснулись по задумке гида в 4 утра, чтобы идти вниз. Снег шел, не переставая, всю ночь и завалил гору двадцатисантиметровым слоем. Я предложил подождать, пока кто-то другой пройдет по тропе вниз. Иначе нам придется идти по колено в снегу. Это тяжело. Гид согласился. Спим до 6:30. Пульс 84. Сегодня план дойти до Лагеря 1 и сразу спуститься до Базового лагеря. Мне так неохота никуда идти. Я все-таки спросил гида – может отдохнуть здесь один день и пойти вверх. Но он еще раз пояснил, что здесь организм не сможет отдохнуть, а только устанет еще сильнее. Вышел из палатки около 7 утра. Все заметено снегом. Стало холоднее. Добрался до туалета – это место наверху среди скал, общее для всех. Чтоб дойти и не кувыркнуться вниз нужна сноровка. По дороге вдруг зазвенел телефон – пришли вчерашние смски и сообщения по WhatsApp. Вернулся на то место, но волна интернета и мобильной сети уже исчезла. Наш интернациональный лагерь уже ожил: кто-то готовится вверх, кто-то вниз. Встретил Олега Тураева. Поговорил с другим немцем из палатки. Он как и я помят и говорит, что не дошел вчера до 6130. Стало известно за кем прилетал вертолет. Классический маршрут – это одна тропа из БЛ до вершины, по которой ежедневно проходит человек сто пятьдесят не меньше. Тропу еще называют «шоссе». Вся эта толпа обменивается последними новостями, которые разносятся мгновенно. Зачастую те, кто идет по тропе и сами становятся свидетелями происшествий. Как оказалось, вчера четыре человека упало в трещину на переходе через ледник из Л1 в Л2.

Первый через трещину по снежному мосту прошел гид, за ним прошли двое его клиентов чехов, а под третьим снежный мост обрушился. Он полетел вниз и утянул за собой всю группу. Гид был без каски, стукнулся головой насмерть. Остальные в тяжелом состоянии, но живы. Видимо веревка между ними была коротковата, раз никто не успел зарубиться. Причем я помню этого парня. Он из другого лагеря, мой гид с ним общался. Я немного шокирован.

Спускаться вниз легко. Ту дистанцию, что вверх я шел почти 12 часов вниз мы преодолели всего за 3,5 часа. Единственно в связи с происшествием тропа теперь идет немного по-другому. Чувствую себя хорошо. Внизу увидел разметку для посадки вертолета. В Лагере 1 поспал час и спустился один в Базовый лагерь тоже за 3,5 часа. Гид сказал, придет позже. Я шел с остановками. Впитывал виды. А зачем торопиться? Стоял в тишине. Слушал журчание ручьев с гор. Треск ледника. Наблюдал за птичками. Рассматривал цветы. По пути ближе к поляне Эдельвейсов встретил кучу сурков. Поскольку я иду в Базовый лагерь уже во второй раз, а хожу по горам вверх вниз уже больше десяти дней, то все это похоже на день сурка. Завтра начинается финишная прямая этой длинной истории. Поход в Л1, потом Л2, Л3 и 12-го августа попытка штурма вершины. Лежу в палатке Базового лагеря. Ветер сильный. Всю ее перекашивает. Такое здесь бывает.

День 13 (9 августа, БЛ, 3600). Спал с 23.00 до 8:40. Видимо надышивался воздухом. С утра вид из палатки был особенно красив. Юрты лагеря на фоне белых гор и еще не яркого мягкого утреннего солнца. На небе ни облачка. Погода улучшается. Появилось долгожданное окно отличной погоды без осадков. Планы изменились. Я по просьбе гида поменял обратный билет с 15 на 16 августа. Чтоб было больше времени. Поэтому сегодня весь день отдых и никуда мы не идем. Пришли немцы из группы Олега Тураева. Много народу повально простудилось и это естественно – то холодно, то жарко и всегда ветрено. Пришел Семен Дворниченко. Его подопечный Олег медленно, но методично дошел до 6130, где я сдулся. Тише едешь дальше будешь, вот что. Делать в БЛ совсем нечего. Я покатался на лошади. Арендовал у местных. Они живут в соседнем селе, а летом ставят юрту здесь у подножия для заработков. Работают носильщиками, перевозят вещи, людей.

Прибыл Юрий Ермачек, о котором я столько читал. С ним приехала группа в 40 человек и расположилась неподалеку. Потом мне показали собачку, которая якобы была на Пике Ленина – привязалась к кому-то и дошла. Может байка. Сходил через ручей на горку с надписью из камней «ВДВ». Там памятник женской сборной СССР по альпинизму, погибшей в 1974 г. на Пику Ленина. Там же памятник парашютистам, которые в 1967 году погибли при приземлении на пик. Одна могила человека, который погиб в 1987 году, при том, что год его рождения 1907. Все это наводит на мысли, что простых гор не бывает. Вечером сижу в столовой. Заходят трое новых немцев с переводчиком. И начинают пить пиво! Переводчик рассказала, что они отказались от восхождения, так как прямо перед ними в трещину сорвались те четверо. Один из немцев медик и оказывал им помощь. Они до сих пор в шоке.

День 14 (10 августа, БЛ). Ночь спал не очень. Ветер был просто бешенным. Палатку хлестало. Не хватало воздуха. Ничего не понимаю в этой акклиматизации. Вчера спал отлично. Пришла мысль, что эта нехватка воздуха уже из области безотчетных страхов, типа боязни высоты? Без медицинского образования все мои объяснения лишь гипотезы. А гиды тоже не медики, хотя доктор где-то тут есть. В идеале надо проводить обследования, регулярные измерения, но пока еще такой практики нет. Еще и холодно ночью было. А застегиваешь спальник жарко. Некомфортно. Но надо выдержать. Мыслить позитивно. Где как не здесь закаливать характер. На таких мыслях и заснул часа в два ночи. Гид говорит еще целый день надо провести в Базовом лагере перед восхождением. Я как-то не согласен. Во-первых, мне здесь надоело. Мы уже полтора дня тут и я восстановился. Во-вторых, у нас не останется ни дня резерва – мы каждый день должны будем подниматься на новую высоту и любая задержка вынудит нас вернуться без вершины. А ведь погода может поменяться. Я сам могу утомиться. Мало ли что. В-третьих, я смотрел прогноз погоды – в ночь с 13 на 14 августа (дата восхождения) ожидается ветер 60 км/ч. Я-то не представляю много это или мало, но явно не слабый ветерок. Изложил гиду свои сомнения, но он мнения не изменил. Сказал надо восстановиться и отдохнуть. А ураганный ветер – прогнозы не всегда верны. Я понимаю, что, наверное, могу настоять на своем, но в этой области я не профессионал, лучше сделаю, как советует гид.  Сейчас пойду в Аксай тревел, померяю количество кислорода и посмотрю погоду. Мой пульс 72. Количество кислорода 92. Это очень хороший уровень сказал Гия – начальник лагеря Аксай.

По слухам дядя Коля успешно сводил троих из четырех ирландцев на вершину. Один не пошел и остался в Лагере 1. Ирландцы крепкие. Из Л1 дошли сразу до Л3 отдохнув пару минут в Л2. Подъехала еще группа из Бишкека. Два парня и девушка. Тоже на пик, как и все. Лагерь забит до отказа, кипит и двигается. К вечеру стало холодно. Одел все что есть. А днем-то ходил в шортах. Все теплые вещи остались в Л2. Сомнения, что зря я не вышел сегодня грызут меня до вечера. Но вечер подарил бонус, который в целом мог бы и заменить вершину.

Альпинисты начали постепенно собираться вместе. Стемнело. Кто-то начал играть и петь на гитаре. Очень красиво. Заслушался. Просто класс. Я сидел, читал книгу в соседней юрте и слушал. Спасибо гиду, он пригласил меня на их посиделки. Пел Юрий Ермачек, Сергей Селиверстов. «Здесь вам не равнина, здесь климат иной, идет лавина одна за другой». Они знают о чем поют. Наконец, я приблизился к пониманию, что такое альпинизм. И почему альпинисты предпочитают городу горы. «Но мы выбираем трудный путь, опасный как военная тропа». Послушал песни. Разговоры. Увидел альпинистов с опытом. Таких только в кино и видел. Спокойные. Уверенные. Покорившие сотни вершин. Потерявшие друзей.

Мои суетные мысли, сомнения и мелкие тревоги ушли. Морально стал готов к восхождению. Давно так хорошо не отдыхал. Отпустило. Успокоило. Потом пришел еще крутой альпинист. В шортах. Несмотря на то, что я в двух штанах подмерзал. По виду как из фильма про землю Санникова. Сказал, что видел меня на 5400. Я сказал, что не помню. Потом я вспомнил, где мы встречались. В Л2 иногда сверху скатываются камни. Задача того, кто это видит – кричать изо всех сил «Камень». Итак, по скале несется камень. Я кричу эту сакральную фразу. Внизу мужчина меня не слышит, а камень летит на него. Я опять кричу. Камешек замедляется и врезается четко в здоровенный ботинок этого человека и отскакивает, как от скалы. Человеку не больно. Он поднимает голову на меня. Я ему говорю – я же кричал! А он – ну что ты так нежно кричал. Это и был это альпинист. Теперь спать. Завтра на восхождение. Теперь я понимаю, что восхождение это не только тяжело. Это что-то большее. Что-то нематериальное, не та простая отметка, что ты поднялся на гору. И надо это пройти, чтобы понять. Вечер приоткрыл мне завесу над вопросом: «Зачем мне все это надо?»

День 15 (11 августа, БЛ, 3600 – Л1, 4400). Спал отлично. В 8:00 поел овсяную кашу, бутерброды, булочку. Выпил чаю. Выходим. План таков: 11.08 – дойти до Л1, 12.09 – Л2, 13.09 – Л3, 14.09 – вершина, спуск до Л2, 15.09 – спуск с Л2 до БЛ и машина в Ош, 16.09 – самолет в Москву. Планировали выйти в 10.00. Но гид долго долго собирался. Я ушел один. Дорогу я уже выучил. Привык к точности. По пути встретил Николая Тотмянина. Он действительно завел ирландцев на вершину. Значит все правильно сделал. Опытный альпинист. Дальше встретил Валерия Шахова. Спрашиваю его – ты покорил гору? Он объяснил, что гору не покоряют, она как стояла миллионы лет, так и стоит, ей дела нет до нас муравьев. Поэтому альпинисты не говорят слово «покорил гору». Покоряешь себя. А сам он да, зашел на вершину.

Иду дальше. Встретил Йоханнеса с Тимоном, которые тоже помогали спасать Региса. Мы уже старые друзья. Йоханнес смог одолеть вершину, а Тимон почувствовал себя плохо. Иду дальше. Надо же, сколько новых знакомых. Прошел по козьим дорожкам, пересек перевал Путешественников, иду дальше. Вижу впереди камнепад. Камешки и камни падают прямо на тропу. Как идти дальше? Запаниковал. Отошел на пару метров назад, поняв, что камни падают уже рядом. Подождал. Но он не кончается. Камешки мелкие. Редкие. А я в каске. Выждал момент и перебежал на спокойную сторону. Без происшествий. Дошел до Л1 за 4:50. Одышка никуда не делась. В Л1 только команда украинца, белоруса, россиянина и казаха гида. Мы вместе пойдем завтра в Л2. Подошел и мой гид. В столовой поговорили о жизни с Володей. Менталитет одинаков, темы, вопросы, мысли одни и те же. Я заметил, что и ребята из Бишкека и из Астаны – все близки по миропониманию, словно я и не уезжал из России. И это радует. Погода совершено ясная. Ни облачка. Даже вокруг горы. Солнце жарит так, что ходят в шортах. Но вот наступил вечер и стало конкретно холодно. А мои теплые вещи все наверху. Термобелье, флиска и мембранка недостаточны для согрева. Надеюсь, что при подъеме не замерзну. На небе видны все звезды. Небо усеяно ими как в планетарии. Не стал искать медведиц и пошел спать в теплый спальник.

День 16 (12 августа, Л1, 4400 – Л2, 5400). Проснулся в 4:15. Собрался. Вышли в 5:26. Гид никак не может успеть собраться, чтобы выйти в назначенное время. Но глядя на других понимаю, что это беда многих. Как позже выяснилось, у гида часы показывали неправильное время. На это сказать нечего. Иду на удивление нормально. Обгоняем группу казаха, потом еще пару человек. Похоже, я тоже могу акклиматизироваться. Если в тот раз я шел и страдал, то теперь все гораздо оптимистичнее. Конечно, было тяжело, но в этот раз вместо 11,5 часов мы прошли за 7,5. Прогресс налицо. Сразу после подъема купил кока колы за 10 евро литр. А то сил не было. Как же было приятно ее выпить. Это так зарабатывают деньги – носят наверх и продают там то, что пользуется спросом.

По дороге опять слышали вертолет. Вертолет здесь как птица смерти. В этот раз в Л1 умер пожилой испанец, что-то случилось с сердцем – его отвозили в БЛ. Позже в эти дни от проблем с сердцем умер еще один иностранец (все это произошло не в нашем лагере). Также была проведена вторая или третья (с учетом Региса) крупная спасательная операция – один из черногорцев на какой-то высоте настолько обессилел, что спускаться вниз уже не мог. Около 11 часов его спускали вниз, вроде бы все обошлось. Все это я слышу, вижу, живу в этой атмосфере и понимаю, насколько опасен этот вид занятий. Не знаю, как живут с этим альпинисты – их коллеги и друзья погибают чаще других. И вот я в Л2. Оказывается, с лагеря виден Пик Ленина. Он прямо над «сковородой», то есть напротив лагеря. Чуть правее тот подъем с 5800 до 6130, который я пока не осилил. Завтра посмотрим. Завтрашнего дня не боюсь. То где я уже проходил не кажется таким уж страшным, как было раньше. Надо добраться до штурмового лагеря, там заночевать и часа в 3 ночи выйти на пик. А дальше до пика идти часов 7. В одну сторону. А еще надо вернуться. Погода везде вплоть до Пика Ленина чистое небо, без единого облака. Палатку Николая Гутника мы в прошлый раз отнесли в БЛ. Теперь я расставил свою палатку Ред Фокс эксплорер. В ней хорошо. Тепло. Гид «проживает» в пустующей палатке своего знакомого. Тут их сдают за 70 евро за ночь вроде бы. Иностранцы так и делают, чтобы не тащить на себе и не раскладывать. Один парень без палатки лег прям на коврик и укрылся какой то газетой. Как бы не замерз. Мне тоже лень раскрывать палатку, но не настолько. Поговорил с альпинисткой, которая тоже из Москвы и у нас даже оказались общие знакомые. Она рассказала мне про ночевку на 6130. Говорит там жуть как холодно. Одеваешь на себя все. Значит, я возьму все свои теплые вещи. Еще выменял у нее для себя три сублимированных мясных обеда. Отдал чай, кофе и сублимированные ягодные напитки. Как-то получилось, что у меня еды в обрез. Гид выложил часть моих приготовлений в Л1 в прошлый раз, а я забыл их доложить. Но должно впритык хватить. Есть-то особо не хочу. Такое чувство, что я почти со всеми познакомился. Пока идешь по тропе со всеми здороваешься. Спрашиваешь про вершину. А потом встречаешь еще и еще раз этих же людей.

В Л2 опять интернационал: пара из Омска, толпа французов из Марселя и Кремля (утверждают что есть такой под Парижем), наши друзья из Украины, Белоруссии и пр. Они кстати дошли до Л2 с большим трудом – видел, как они медленно двигались по «сковородке», а потом еще сидели внизу не в силах подняться выше. Для них это был первый подъем на такую высоту. Причем они идут с опережением моего графика акклиматизации. Мое самочувствие лучше, чем в тот раз. Голова не болит. Пульс 100. Но одышка от любого действия не пропала. Вверх идти тяжело. Собрал вещи на завтра. Вышел. Темно. Все спят или попрятались по палаткам. Время 21:00. Небо звездное. Большой ковшик ковшом вниз к горам. Тихо. Звенит в ушах. Слышна успокаивающая музыка из другой палатки. Положил спальник справа от входа в палатку. И тут осенило. Палатка этим боком к горе, значит камень оттуда может скатиться на палатку, а точнее на меня. Переставил спальник в центр и забаррикадировал опасный бок ботинками, рюкзаком и снаряжением. Всё равно не особо комфортно. Одел каску. Камнепады и какие-то шуршания слышны каждую минуту. Кроме того слышен треск ледника, который подо мной.

День 17 (13 августа, Л2, 5400 – Л3, 6134). Встал в 7:00. На удивление прекрасно спал. Сыграло то, что сделал себе нормальную подушку – в мешок из-под палатки напихал теплых вещей. Каску, правда, ночью снял и положил в те баррикады от камней что воздвигнул. Ночью дул сильный ветер и болтал палатку. Голова не болит. Пульс 100. В 9 выход. Вокруг уже возня – лагерь выходит пораньше пока наст. Гид не собрался во время. Я вышел один (с его разрешения, конечно), зная, что он меня догонит, не успею я даже выбраться со «сковороды». К выбору вещей для рюкзака я в этот раз отнесся жестоко. Часть вещей оставил, часть общих вещей по честному отдал гиду. Рюкзак в целом ничего. Предстояло пройти 5,5 километров – самый короткий отрезок, но одолеть два крутых подъема. И вот я пошел. Не хочу повторяться, но вверх шел тяжело. Два шага и отдых. Причем стало заметно холоднее и опаснее: вместо снега во многих местах был лед. Одолел первый подъем. Идем втроем как черепахи: я, Виталий и Аня из Омска. Гид нас нагнал и ушел пить чай к своему товарищу, чья палатка стояла после первого подъема. За 3:50 я дошел до взлета с 5800 до 6134 попеременно останавливаясь и провисая на своих палках. Гид уже меня давно нагнал и ждет меня. Рядом омичи. Сил нет. Сели. Подъем реально крут. Я смотрю на подъем и он смотрит на меня. С таким темпом я его буду одолевать часов пять. И сдохну. Но тут случилось чудо. Со мной. Я потянулся. Размялся. И сказал себе – ты блин кто тряпка или спортсмен? Что ты идешь как инвалид? Акклиматизация? Неважно. Соберись. Ты терпел на марафоне. На триатлоне. Почему сейчас нет сил? Если ты и второй раз не осилишь этот подъем, значит ты слабак. Все осиливают. В  общем, я себе наговорил много чего мотивирующего. В мою кровь поступило большое количество адреналина. Я задышал как конь, «вдыхивая» по максимуму кислорода. Наверное, мой взгляд стал ненормальным, но очки это скрыли. Омичи уже поднялись метров на тридцать вверх. Я одел рюкзак. И сказал скучающему гиду: «Пошли!» Он пожал плечами и пошел.

Я след в след за ним. Строго вверх. Потом зигзагом, но тоже вверх. Я вижу только ботинки гида и не отстаю ни на сантиметр. И бормочу про себя разные внушения. Уж что я только не вспомнил. И лицо Маккормака, когда он выиграл Гавайи. И всех кто страдал на дистанциях, но шел или полз. Вспомнил тех, кто болеет за меня. Вспомнил своих детей, которым потом скажу: «Я был там». И это помогает! Я не чувствую усталости! Я чувствую только, что могу идти без всяких ограничений, словно на равнине. Меня ничего не беспокоит. Короче идем мы. Я не отстаю. Дышу как конь. Головой бьюсь в рюкзак гида.

Он хочет с кем-то поговорить по пути. Я говорю – нельзя, пошли дальше. Он удивлен. Но идет. Обгоняем омичей. Они отдыхают и лишь провожают нас взглядом, полагая, что мы профи. Я никуда не смотрю. Только в ботинки гида. Сам себя подстегиваю. Всякими словами. И хорошими. И плохими. Ну, реально. Что тут альпинисты смеяться потом будут над дутым триатлетом? Отдыхаем минуту. Я говорю – пойдем дальше. Гид удивлен. Спрашивает меня – я что таблетку принял? Говорю нет. Настроился просто. И силы взялись. Смотрю высоту: 5800. 5900. 5960. 6000. 6060. В таком бешенном для меня темпе мы прошли больше половины горы. Сам не знаю как, но сработало. Появились силы. Было бы идеально, если б я так дошел до Л3 и не останавливаясь, с улыбкой, покорил вершину. Но метров за 70 до Л3 я всё же подсдулся. Перестало работать. Да и я подумал, что не стоит слишком тратить силы. Еще завтра вершина. И вот я на высоте 6134. Это вершина Раздельная (точнее она где-то рядом и чуть выше). Так высоко я никогда не был. Палатки вкопаны в снег. На три стороны мы выше всего вокруг, четвертая сторона – Пик Ленина выше нас. Вокруг насколько хватает взгляда только горы. Невероятные масштабы. Красота. Облака на нашем уровне. Холодно. Ребята из команды Володи сделали нам чай. Они уже с утра сюда пришли. Потом мы сделали для себя ужин. Вкусно. Печень. Картофель. Бульон говяжий. Все из сублиматов. Сухарики.

Лежу в палатке. Ветер ее дергает. Обложили края тента снегом. Лишь бы тент не задрался от ветра, тогда в палатке станет холодно. Сегодня ночью по прогнозу погоды ветер 60 км/ч, температура воздуха минус 15-18. Но в прогнозе есть показатель «как ты чувствуешь эту температуру» и он составляет минус 28-33 градусов. Пульс 120. Температура 37,7. Одышка. Голову немного давит. Показатели не лучшие. Подъем в 3.00 ночи. Выход в 4.00.

День 18 – Восхождение (14 августа, Л3, 6134 – вершина). Всю ночь не спал. Ни на миг. Какие-то думы, мысли, но на переход в состояние сна полный запрет. Физически не могу заснуть. Подумал, что надо было взять снотворное, как советовали. Хотя бы отдохнул. А так – вырываешься из этого бреда, чтоб заснуть, а заснуть не получается. Никак. Голова болит. Воздуха достаточно. Но состояние непонятное, незнакомое, космическое. При этом собранное, сконцентрированное. Мысли только о подъеме на вершину. Похоже на утро перед соревнованиями. Гид тоже не спал. Он не акклиматизирован, как следует. Открываю глаза. Испытания силы воли начинаются. Медленно ищу телефон. Я все делаю медленно на высоте. 3 часа ночи.

Первый вопрос гида ко мне – «Ты как?» На самом деле состояние у обоих муторное. И вопрос его глубже. «Может отменим все это?» - вот что скрыто, но чувствуется и подразумевается. Ощущение нереальности происходящего. Нереальности того, что сейчас мы пойдем на вершину. Я смотрю на все как будто со стороны и это не со мной. А ведь сегодня самый важный день. Вся подготовка для этого. Но радоваться рано. Надо еще дойти. Я говорю – все нормально. Хотя я ни в чем не уверен. Ни в себе. Ни в успехе. Впереди неизвестность. Я даже не уверен, что надо идти к вершине. Я все делаю на автомате на остатках желания дойти до вершины. Крайне медленно собираемся. Голова не пашет. Съели по каше. Одеваю все что есть. На голову вначале балаклаву, потом еще теплую шапку и огромные лыжные очки. На тело термобелье, флисовую куртку, мембранную куртку и еще пуховик. На руки – рукавицы до локтей, предназначенные для самых лютых морозов. Чуть ли не для Эвереста. Выхожу. Вокруг ночь. Звезды. И видно, что скоро рассвет – горы на горизонте подкрашены красным. Мы высоко. Близко к космосу. К безвоздушному пространству. Если смотреть вверх, то там почти неприкрытая атмосферой и неискаженная черная ткань вселенной. И это торжественно. Вид вокруг нереальный и неземной. Больше похоже на Марс, каким я его видел в фильмах. Багряные оттенки. Изломы гор.

Альпинизм, пожалуй, один из последних видов времяпровождения, где еще есть опасности, есть риски, есть неизведанное. Он сродни полетам в космос и духу первоисследователей. Говорят в Советском союзе популярность альпинизма объяснялась той свободой, которую он дает, потому им занималось гораздо больше людей. Мне не холодно. Но дует ветер. Ветер сильный. Но терпимый. Все. Мы начали восхождение. Я сразу понимаю, что с гидом что-то не так. Он идет медленно. Потом его тошнит. Как ни странно, мне пока нормально. Я иду за ним. Сначала вниз метров пятьдесят. Затем взлет на одну из вершин, которая ведет к пику. Мы идем по тропе. На каждом флажке останавливаемся. Отдыхаем. Ветер становится сильным. Очень сильным. Гид кричит, что если ветер не кончится, то повернем. Я почему-то думаю, что гиду просто плохо. Раньше его ничего не останавливало. Поднимаемся все выше. Кстати иду без рюкзака. Достаю фотоаппарат. Делаю пару фотографий и кончается заряд. Это невозможно, он был заряжен. Прячу аккумулятор в штаны. Каждый раз, когда вынимаю руки из перчаток им жутко холодно. За секунды они обмораживаются и перестают нормально двигаться. Потом отогреваю, сжимая руку в кулак в рукавице. Мы идем все выше. Ветер дует справа. Я иду спиной к ветру, то есть боком вверх. Как только поворачиваюсь к ветру, не могу дышать. Он задувает в легкие и не дает ни вздохнуть, ни выдохнуть. Мы идем вверх уже два часа. Одышки особой нет. Но иду медленно.

Поднимается солнце. Ветер крепчает. Видно, как он сбивает метель с камней впереди. Утро в горах прекрасно. Уже 6200 примерно. Я в отключенном состоянии. Веры что дойду, нет. Вообще не могу думать. Просто иду. Гид говорит – пошли вниз, у меня якобы нос почернел. Я потрогал свой нос – довольно теплый, не замерзший. Говорю все нормально. Меня обгоняет девушка. Она была первой в забеге на Пик Ленина. Решила залезть. Но она бодрячком. Следом обогнал парень – он был вторым на забеге, идет наверх с лыжами. Больше никого. Гид останавливается у каждого флага. Закрывает глаза, я это вижу за его очками. Такое чувство, что мы поменялись местами. Но виноват в этом не гид, а я. Из-за меня и гид не акклиматизировался к высоте выше Эльбруса. Я вроде нормальный. Но что-то не так и в моем состоянии. Я остекленел и ничего не чувствую, при том, что довольно муторно. Раньше у меня была одышка, я шел медленно, здесь одышки нет и я иду нормально. Мобилизовался, наверное. Замерзает большой палец левой ноги. Я усиленно им двигаю. Не хватало тут палец потерять. Спрашиваю гида – далеко еще? Он говорит да. Идем дальше. Выше. Между камней. По едва видимой тропинке. Я смотрю по сторонам чаще обычного. Я высоко. Нереально высоко. Я вижу внизу горы. Такое чувство, что сам я иду по тонкой лестнице прямо на небо. И дует все сильнее ветер, порождая чувство неустойчивости. Оно усугубляется от того, что справа и слева обрывы и расстояние до земли не меньше километра. Немного страшно. Страшно того, что меня сдует. Здесь постоянно думаешь о ценности жизни. Вокруг на моем уровне никаких гор нет, облаков тоже нет. Оборачиваюсь. Вижу палатки Лагеря 3. Малюсенькие. А еще ниже вижу «сковородку» и точку Лагеря 2.

Солнце выходит, но не приносит тепла. Ветер сходит с ума. Я поднимаю треккинговую палку за темляк и она улетает влево, становясь параллельной земле. Железную палку уносит. Надо ж как нас угораздило идти в ураганный ветер. Ни вчера, ни завтра такого ветра нет. Кроме спортсменов и еще одного альпиниста никто в этот день подниматься не решился. Флажки грозят порваться от натуги. Идем вверх. Я вытащил аккумулятор фотоаппарата, он отогрелся и опять заработал.

Фотографирую. Вмиг замерзают пальцы. За секунду. Чтобы сделать фотографию надо провести сложную процедуру. В левой руке у меня треккинговая палка. В правой ледоруб. Фотоаппарат на груди. Я перекладываю ледоруб и рукавицу в левую руку. Правой рукой нажимаю на спуск. Некоторые кто зашел на вершину ничего так и не сфотографировали – не было желания и сил. Потом жалели. Но когда еще такие виды увидишь. Я фотографирую холодный воздух. Он плотный и черный, со снежинками фирна. Фотографирую панорамы. Палец ноги не оттаивает и не чувствуется. Паника. Загибаю ногу назад и шевелю пальцами.

Гид сел на камень между мной и солнцем. И вещает оттуда в утренних лучах, ослепляющих меня, что надо идти вниз, так как ураганный ветер. Нельзя идти, говорит. Ракурс интересный. Мне кажется он опасно сел на камень, который рядом с обрывом. Я и сам боюсь. Ветер такой силы, что на него облокачиваешься. Как только на секунду он стихает, ты падаешь в его сторону. Потом налетает новый порыв и буквально пытается сбить тебя. Я говорю гиду нет. И иду к следующему флажку. Идти на этом участке стало круто, приходится руками держаться за камни. Пригибаюсь, чтоб не сдуло. Чуть ли не ползу. Сил особо нет. Их выдуло ветром и высотой. Воля тоже не сильна. Как же хочется сдаться, не бороться с буйной стихией и пойти в теплую палатку. Все что угодно – лишь бы не идти вверх. Еще гид со своими предложениями.

Сердце начало побаливать. На высоте организм в стрессе. Неясно, что происходит внутри. Хотя такими темпами у меня скоро все заболит – не надо слишком много думать. Я двигаюсь к флажку вверх. В голове дилемма, которую надо решить. Как быть с тем, что гид запрещает идти дальше? Скорее всего, ему самому тяжело и он просто не может продолжать. Похоже, его также плющит от отсутствия акклиматизации, как и меня, если не больше. Но такой ветер это все же веский довод. Сила воли, двигающая меня к цели, под напором сомнений слабеет и готова потухнуть вовсе. Гид обгоняет меня и садится рядом с флажком. И руками показывает, что все, дальше идти нельзя. Пауза несколько секунд, которая длилась вечность и которую я помню как сейчас.

Мы напротив друг друга и смотрим друг на друга через горнолыжные очки. Я не представляю себе – как это сдаться, молчу и гоню от себя мысли об этом. Но при этом я не чувствую в себе никакой внутренней уверенности в успехе, я опасаюсь этого ураганного ветра, этой высоты, необходимости идти еще пять часов, а потом возвратиться. В итоге авторитет гида и собственные страхи побеждают, я киваю головой в знак согласия. Таково мое малодушное решение, я не склонен перекладывать ответственность на гида или на ветер. Метров триста я бы мог еще пройти. Но в этот раз звезды не сложились. 18 дней я потратил впустую. Разочарован. Молча иду вниз. Второго шанса в этот раз нет. У меня билет на самолет на послезавтра, как раз, чтобы успеть спуститься и доехать до Оша. Мы дошли до высоты 6309 метров. А цель была 7134. С одной стороны гид знал, что будет буря. Я ему говорил, что лучше пожертвовать вторым днем отдыха, но пойти в нормальный день. Поэтому есть претензии к гиду. С другой стороны – дошел бы я днем раньше, без бури и без дня отдыха? Ведь дело тут не только в дне отдыха, но и в том, что я ни разу не ночевал на 6134 и не акклиматизировался к этой высоте. Поэтому еще неизвестно дошел бы я днем раньше. Последствия могли быть самые разные. Но сослагательного наклонения нет. Потом альпинисты сказали, что мне не хватило недели акклиматизации и я бы залез. Ведь это индивидуально. Иду вниз. На дороге на боку лежит гид. Что такое? Такого раньше не было, это и пугает. Мысли в голове тормозят, я не соображаю. Подхожу ближе. Гид оборачивается. Живой. Встает. Говорит, нет сил. Идет дальше. У меня тоже вообще нет сил. До вершины я сегодня точно не дошел бы. С утра мы прошли всего 2,49 километра за 3:35 часов, то есть со скоростью 0,69 километров в час. В Лагере 3 оба отключаемся на несколько часов. Идем вниз в Л2. Меня постепенно отпускает. Результатом уже доволен. Настроение поднимается. В конце концов, все, что не делается то к лучшему. Я же залез выше Эльбруса и Монблана! И если говорить о здесь и сейчас, то гид принял правильное решение. Я не был готов к восхождению сегодня. В любом случае то, что я пережил здесь, останется со мной. То, что я увидел – незабываемо. Особенно там, где люди не живут – на высоте свыше 6 тысяч метров. Хоть краем глаза, но я это видел! Я испытал себя и свой организм. Я познакомился с интересными людьми. Порой мы не знаем для чего нам испытания. Вроде ставил цель только подняться и даже не достиг ее, но, сколько нового я там нашел не перечислить. Я изменился. Есть ли планы подняться вновь? Пока нет. Побегаю-ка я лучше марафоны и триатлоны. Тем более ноги у меня стали как кони. А дальше видно будет…