Мой марафон
Я родился без колен. Вернее, место, где должны быть колени, присутствовало, а вот механизма внутри не было. Вместо головки кости и суставной капсулы в ногах у меня уныло плескалась суставная жидкость и соединительная ткань. Завод, изготавливающий колени сорвал поставку, и к моему рождению не пришла целая партия. Как потом оказалось, другие механизмы тоже поставили частично бракованными - позвоночный столб оказался кривым, сердце - с лишней дыркой, грудная клетка - изогнутой, рахитичной... Ребенок, который так привык к врачам, что даже не боится их - вот так я рос. Мама делала все, чтобы сконструировать из груды поломанных запчастей что-то похожее на человека. Коленный завод все-таки поставил нужный механизм, но для этого мне пришлось какое-то время передвигаться в чем-то похожем на колодки, которые носил Форрест Гамп. Механизм не сразу подошел, и я сильно косолапил, похрамывал. Плоскостопие, шишки на коленях, искривленный позвоночник - веселое детство, здравствуй и прощай.
"Давно спортом занимаетесь?" - спрашивает меня девушка-практикантка в центре спортивной медицины в Лужниках. "Бегом? Два года, а что?" "У вас всегда такое низкое давление?" "Угу" - говорю и удивляюсь, что ничего не нашлось в кардиограмме. Девушка медлит, а я смотрю в сторону и улыбаюсь. "Ладно, подписываю" - справка-допуск на Московский марафон у меня в руках.
Все детство я слушаю рассказы про Суворова - от бабушки, от деда, от дядьки, от мамы, от всех. Мол - был слаб, но взял себя в кулак и сделал себя сильным и великим. Все детство пытаюсь взять себя в кулак - обливания ледяной водой, нетрадиционная медицина. Но как-то не выходит. Хотя от того недособранного полу-инвалида остается все меньше и меньше.
Восьмой класс. Я бегу стометровку в паре с известным школьным ублюдком. На середине дистанции он в шутку толкает меня, и я приземляюсь на руку. Трещины в двух костях. Ненавижу, ублюдка, ненавижу школу, ненавижу бег!
Мы бежим группой вместе с пейсмейкером. На флаге у него развивается заявленное время - 3:29. МОЁ время, МОЯ цель. Слева все четче прорисовывается Москва Сити - деловой район Москвы. Откуда-то спереди, снижая темп, к нашей группе присоединяется парень в розовой футболке. В руке у него цилиндр музыкальной колонки. "Наконец-то мой темп, ребята, как же я вас ждал!" - кричит он, врубает "Happy" Фарелла, и мы вместе бежим целых 25 километров.
Туман, слякоть, стадион. Второй курс. Препод по физре чем-то жутко недоволен, а поэтому мы - две группы, должны именно сегодня, именно в этот дерьмовый день пробежать три километра. Тех, кто отстает, нужно подхватывать и на руках заносить в центр группы. Иначе отчет будет дан заново. На финише я дышу как паровоз, сажусь в грязь, грязно матерюсь и выливаю слякоть из кроссовок. Так далеко я никогда не бегал, и больше не буду. НИКОГДА!
"Когда я вырасту, я хочу быть таким как ты" - читаю на плакате. Улыбаюсь. Идет 23-й километр, а мне хорошо!
Зима, я бегу по терренкуру, ловлю удивленные взгляды укутанных в пальто и шубы прохожих. Морозный воздух лезет в нос, ноги скользят, делая обычную пробежку супер-экстремальной. На последнем километре я падаю в лужу со льдом. Но поднимаюсь и бегу дальше. Какое же это счастье - бегать!
36-й километр. "Друг, ничего страшного, если ты сейчас остановишься" "Ты предатель!" "Ну что ты, можешь потом сказать, что поймал стену, что недоел, или как там оправдываются марафонцы?" "Иди ты на х..!" "Грубый козел!" "Молчи давай! Считай шаги - раз... два... три..."
Мы бежим в горах, вечереет. Солнце разрисовывает деревья закатными лучами. Тимур Артюхин увел самых быстрых вперед, а мы с Юлей Поляковой, Димой Киреевым и Данилом Орловым держим легкий темп и обсуждаем соревнования. "За сколько планируешь сделать Москву?" - спрашивает меня Дима. "За три часа, пятьдесят минут" - отвечаю я, вспоминая прогноз своего плана. "Сможешь быстрее. Бери 3:30". И я беру, и я решаю, что сделаю Москву. Сделаю ее за 3:30.
39-й километр. Работаю как машина. Темп упал, но да ладно, главное - добежать. "Артём, ты можешь!" - кричит какая-то девчонка с плакатом. Вглядываюсь - откуда она меня знает? Через минуту доходит, что мое имя написано на номере. "Осталось чуть-чуть!!!" - кричат болельщики каждую минуту. "Да не п***дите вы, знаю я, сколько осталось!!!" - орет кто-то сзади. "Даа, последние километры лучше бежать в тишине" - умозаключаю я.
Мы поворачиваем направо, и вдалеке, в километре, я замечаю финишные ворота. "Всё?!" - спрашивает предатель, ставший снова союзником. "А ты как хотел?" "Ну дык, давай поднажмем". Я лечу как ракета, мои оранжевые кроссовки мелькают со сверхзвуковой скоростью. Финишная арка. Сразу несколько мыслей: "Как там моя Васенька пробежала?", "3:31:30, это минус две минуты за два кластера, получается 3:29:30", "Всё, всё, всё". Останавливаюсь у строя девушек с медалями, тяжелое сердце-медаль ударяется о грудную клетку. Девушка тянет мне руку, но моя левая нога взбрыкивает, и я уплываю куда-то вправо, так и не успев пожать ее.
Я марафонец. Я сделал это.
Сейчас я найду любимую жену, мы обнимемся и поедем спать.
"Возможно, он не сможет ходить. Может быть, будет сильно хромать" - наверное так в начале девяностых шокировал мою маму врач.
Пошел ты, доктор, вот что!
